|
Дверь была заперта на висячие замки, забрана цепями, и небольшая надпись гласила, что это владение «председателя совета директоров». Я отпер дверь и пригласил своих гостей за порог. Они явно не ожидали ничего подобного скрывавшемуся за дверью величию. Даже я, привычный к этому зрелищу, всегда чувствовал благоговейный восторг и казался себе маленьким и ничтожным. Огромная металлическая сфера заполняла комнату. Огромное железное яйцо со стеклянными иллюминаторами, которые жадно лизала липкая и вязкая желтая жидкость. К одной стороне был присоединен небольшой паровой двигатель. Его рабочая часть была анатомически открыта, его трубы и металлические контуры извивались подобно пуповине между двумя машинами. Все невероятные современные технологии электричества и пара, все клапаны и ползунки двигателя, его кривошипы и поршни, насосы и маховики, цилиндры, уплотните льные кольца и амортизаторы служили сфере. Но не сам этот объект вызывал такой восторг, а то, что находилось внутри сферы,— ее единственный постоялец. В сфере плавал старик, одетый в костюм, устаревший лет на сто. Его жидкие седые волосы пожелтели от никотина и старости, кожа была нечистой, местами порванной и выказывающей первые признаки разложения. Он был узнаваем безошибочно. Первый поэт своего времени. Думаю, Мун понял это сразу. До Сомнамбулиста дошло чуть позже. Строка стихотворения сама собой всплыла у меня в памяти: «О, когда б я вспомнил взоры девы, певшей мне во сне»[30]. Мун ахнул, и с некоторым удовольствием я увидел, что он наконец постиг полное величие моих деяний. — Но как такое возможно? — Гальванизм,— торжествующе сказал я.— Чудеса электричества и пара. Сомнамбулист что-то бешено карябал на своей доске. МОГИЛЬНЫЙ ВОР Я пожал плечами, поскольку был выше этой жалкой морали. — Я освободил его. Несомненно, он был бы мне благодарен. — Он какой-то... поврежденный,— неуверенно проговорил Мун. Сомнамбулист уставился на руку старика сквозь одно из окошечек в сфере. ШВЫ — Когда я его откопал,— объяснил я,— некоторые части его тела сильно разложились. Их пришлось заменить. .. Конечно, по возможности мы использовали части тел его друзей. Левая рука принадлежала Роберту Саути. Несколько пальцев ног мы позаимствовали у Чарлза Лэма[31]. Другие органы, о которых лучше не говорить, взяты у покойного мистера Водсворта. ЧУДОВИЩЕ — Я бы сказал, существо из заплаток,— ответил я.— Но я не чудовище. Я спаситель. Владыка Пантисократии. Мун был просто пригвожден к месту. — Что это за жидкость? — Околоплодные воды. Или наилучшее приближение к ним, насколько мне удалось достичь. «Затем, что он накормлен медом и млеком Рая напоен». — Он жив? — Спит. Восстанавливает силы. Я часто задаю себе вопрос: что он видит во сне? Какие, возможно, чудеса ему снятся! — Я показал на нарочито большой красный рычаг на боку сферы. — У меня есть способ разбудить его. Все трое мы смотрели сквозь окошечко на лицо этого замечательного человека, этого титана поэзии и философской мысли — последнего человека, о котором говорили, что он читал все. |
