Лика провела меня по темному мрачному коридору, остановилась у небольшой двери и пропела:

– Устраивайтесь. Завтрак в семь.

– Во сколько? – оторопела я.

– В шесть пятьдесят надо сидеть за столом, – отрубила администратор. – Борис Валентинович так приказывает. Одежда в шкафу. Можете надеть любой комплект, но вы мне понравились, с багажом не капризничали, поэтому подскажу: хозяин любит женщин в платье.

– Одежда в шкафу? – повторила я. – Простите, не поняла. Надо надевать казенное?

Лика скорчила гримасу.

– Завтра босс вам объяснит, но кое‑что я сейчас сообщу. В доме нельзя пользоваться телефоном, телевизором, радиоприемником, Интернетом. Да у нас ничего из перечисленного и нет. Если привезли айпад‑ноутбук, мобильник, то это тут просто куски металла, но их все равно надо сдать. И нужно носить форму.

Я решила, что ослышалась.

– Форму? В санатории?

– Лучше спать пойду, – зевнула Лика. – Ох, чуть не забыла! Вода горячая включается с шести утра на тридцать минут.

Я не поверила своим ушам.

– Днем помыться нельзя?

– Зачем? – пожала плечами администратор. – Видите в конце коридора дверь? Там сортир и душ.

– В номере отсутствует санузел? – оторопела я.

– На фига он нужен? – пожала плечами Лика. – Слушайте, мне завтра весь день крутиться, отдохнуть хочется. Борис Валентинович Эпохов, наш хозяин, за завтраком объяснит вам здешние правила.

Забыв попрощаться, девица убежала. Я толкнула дверь, нащупала выключатель и нажала на него.

Под потолком вспыхнула одинокая тусклая лампочка без абажура, она осветила едва ли десятиметровое пространство с убогой мебелью. Справа стояла узкая кровать с никелированными спинками, около нее притулилась ободранная тумбочка. Стену напротив украшало несколько гвоздей, на них висели проволочные вешалки, если кто сдает вещи в химчистку, то он понимает, о чем я толкую. На одной болталась бесформенная хламида. Я потрогала ее, ощутила скользкий синтетический материал, жесткий, как брезент. Кроме мешкообразного платья еще предлагались брюки шириной с Черное море и нечто вроде туники все из той же ткани. На случай похолодания был припасен свитер, связанный, похоже, из шпагата. На полу стояли деревянные башмаки. Больше в помещении не было ничего, кроме круглого чердачного окошка. Я решила сесть на кровать, сделала два шага и стукнулась головой о сильно скошенный потолок. Потирая макушку, опустилась на матрас, выпустила из сумки Роджи и пробормотала:

– Таможня ушла, полиции нет!

Поросенок подскочил и бросился меня целовать, а я продолжала:

– До Мани сейчас не дозвониться, ну ничего, завтра найду трубку. Утром вынесу тебя в сад в сумке, не уверена, что в этом странном заведении ты окажешься дорогим гостем. Сейчас дам тебе попить, перекусим остатками печенья и бананом, а потом баиньки. Утром разберемся, что тут да как. Я заплатила за проживание нехилые деньги, мне обещали номер люкс, но навряд ли эту конуру можно так назвать. Мне хочется задать пару вопросов управляющему.