Он рассказал, что „Перувиан Амазон компани“ распорядилась впредь быть поосторожней и замести следы прежних преступлений — уничтожить трупы, например, — а также помогла бежать многим из тех, кто значится в меморандуме, который Лондон представил перуанскому правительству. Сама система подневольного труда индейцев, собиравших каучук, изменений не претерпела ни малейших.

— Да мне довольно было пройтись по улицам Икитоса, чтобы убедиться — все осталось по-прежнему, — кивнул Роджер. — А как ваши дела, дон Хуан?

— Через неделю уезжаю в Лиму и, наверно, сюда уж больше не вернусь. Мое положение в „Перувиан Амазон компани“ стало невыносимо. Лучше уйти самому, чем дожидаться, когда уволят. Мне все припомнят и взыщут сполна. И в Лиме придется заниматься чем-то другим. Я не жалею, хотя отдал десять лет жизни компании Араны. И теперь, пусть даже придется начинать с нуля, чувствую себя лучше. После всего, что я повидал в Путумайо, мне казалось — я вывалялся в грязи, я во всем виноват. Посоветовался с женой, и она меня поддержала.

Они проговорили около часа. Тисон тоже настаивал, чтобы Роджер ни в коем случае не возвращался в Путумайо.

Роджер решил представить в министерство новый отчет. Заявить, что никаких перемен не наблюдается, никто из виновных не понес наказания. И нет надежды, что это произойдет в будущем. А виноваты в этом и компания Хулио Араны, и местная администрация, и более того — центральная власть. Перуанское правительство в Икитосе выступает всего лишь агентом „Перувиан Амазон компани“. Могущество компании столь велико, что все политические, правоохранительные и судебные структуры активно действуют для того, чтобы она могла и впредь эксплуатировать индейцев безбоязненно — все чиновники либо состоят у Араны на жалованье, либо опасаются преследований с его стороны.

Словно бы в подтверждение его выводов, в эти самые дни суд Икитоса вынес окончательный приговор по делу девяти обвиняемых, подавших кассацию. Судебное решение было истинным шедевром цинизма: рассмотрение дела было постановлено прекратить до тех пор, пока все 237 человек, значащихся в списке Карлоса Валькарселя, не будут арестованы. Привлекать к ответственности ничтожную кучку фигурантов было бы противозаконно и несправедливо. А потому все девятеро подлежат немедленному освобождению, а дело откладывается до поимки остальных, чего, по мнению, Роджера, не случится никогда.

Спустя несколько дней в Икитосе произошло еще одно — и еще более комичное — событие, поставившее под сомнение способность Кейсмента чему-нибудь удивляться. Направляясь из гостиницы в консульство, он увидел какое-то сборище у двух домов, которые, судя по гербу и флагу на воротах, были правительственными учреждениями. Он спросил, в чем дело.

— Муниципальные выборы, — произнес мистер Стерз своим бесцветным, напрочь лишенным каких-либо чувств голосом. — Очень своеобразные выборы, потому что по избирательному закону Перу принимать в них участие могут граждане, владеющие собственностью и умеющие читать и писать. Количество избирателей таким образом сокращается до нескольких сотен. На самом деле итоги кампании определяют загодя, в кабинетах „Перувиан Амазон компани“. Имена победителей и процент набранных ими голосов.

Ах, так вот что праздновала сегодня на Пласа-де-Армас подогретая спиртным толпа, за которой Роджер издали наблюдал сегодня — новым алькальдом Икитоса стал дон Пабло Сумаэта. По воле перуанского народа зять Хулио Араны, очищенный от хулы и поклепа, возведенного на него англо-колумбийской кликой клеветников, покинул свое убежище — так сказал он в своей благодарственной речи, — чтобы непреклонно и стойко продолжить борьбу против врагов Перу и во имя процветания Амазонии.