— Для антуража. Все-таки у нас праздник… Большой праздник.

Налил вина, оба чокнулись. Пан пригубил, воровка отставила бокал.

— Вам здесь уютно?

— Да, — кивнула она, не сводя глаз с одной точки. — Да. Я забыла, что так бывает.

— Я хочу предложить вам, Соня, остаться у меня. Вы понимаете, о чем я говорю?

— О чем?

— Я хочу, чтобы вы жили у меня. В каком качестве? В любом. Как друг, как женщина. Возможно, как жена. Вам решать.

Сонька молчала, по-прежнему глядя в ту самую точку.

— Пока вы находились в каземате, — продолжал Тобольский, — я занялся здесь кое-каким предпринимательством. Имею свою пивоварню, две продуктовые лавки. Совсем недавно скупил часть акций золотых приисков, — он улыбнулся. — Но самое удивительное, буквально на днях я получил приглашение на городской благотворительный вечер. Представляете, бывший каторжанин приглашен на вечер местной знати! Я бы желал, чтобы вы оказали мне честь быть моей спутницей.

Сонька издала губами странный звук, похожий на фырканье.

— Хорошая пара, не правда ли? — попытался поддержать разговор пан. — Он — бывший каторжанин, она — вышедшая из карцера аферистка! Деньги… Все решают деньги. Если регулярно платить в местную казну, через год-второй все всё забудут. И мы с вами станем уважаемыми, благопристойными гражданами данного городка.

— Я хочу видеть своих девочек, — неожиданно вполне осознанно произнесла Сонька.

— Они где?

— Где? Сейчас вспомню… Кажется, в Санкт-Петербурге.

— В это лето мы уже не успеем их вызвать, — мягко сказал Тобольский, — но в следующее они непременно прибудут сюда. Я оплачу их поездку.

Воровка покивала тяжелой головой.

— До следующего лета я не доживу. Я должна быть в Петербурге.

— Как это возможно?

— Не знаю. Но я должна добраться до них.

Тобольский молчал, едва ли не в панике глядя на нее.

— То есть вы хотите уехать?

— Да. Да, я хочу уехать. Навсегда.

— Но я не представляю, как это сделать! Вы не имеете право покидать Сахалин! Вас опять посадят в карцер.

Глаза Соньки сверкнули, она вцепилась в его руку:

— Вот вы… Послушайте, вы! Господин! Сделайте так, чтобы не посадили! — В ее речи возникла здоровая логика: — Дайте капитану денег, наймите лодку, договоритесь с солдатами, чтобы довезли меня на оленях… Придумайте, вы ведь болтаете, что любите меня!

— Да, люблю. Но это выше моих возможностей.

— Ниже… Ниже… Прошу, умоляю, заклинаю… — воровка не отпускала его руку. — Продайте акции, лавки, пивоварню, но помогите мне! Я не могу оставаться здесь!..

Пан с трудом отцепил ее руку, печально усмехнулся:

— Вот такой у нас получается вечер… — Он помолчал, затем серьезно ответил: — Хорошо, я что-нибудь придумаю.

* * *

Сонька крепко спала на мягкой постели, когда ее в плечо легонько толкнул пан Тобольский.

— Проснитесь… Соня, проснитесь.

Она открыла глаза, со сна не сразу сообразила, кто это.

— Что?

— Проснитесь. Надо собираться.

— Куда?

— На пароход.

Теперь до воровки дошло. Она сбросила тощие ноги с кровати, стала натягивать юбку, кофту.

— Вы договорились?

— Договорился.

Когда Сонька оделась, Тобольский осторожно открыл дверь дома и выпустил ее в темный двор.