Галерея располагалась на третьем этаже – туда отец и дочь поднялись в прозрачном лифте. Мейси решила, что это «самый крутяцкий» лифт в мире.

По пути в одной из галерей они увидели знаменитую картину Эммануила Лёйца: Джордж Вашингтон пересекает реку Делавэр на лодке. В это время в галерее проходила экскурсия, и Мейси потихоньку катила через толпу – люди молча расступались перед коляской.

Гид в это время рассказывал:

– Джордж Вашингтон и правда пересек реку Делавэр в рождественскую ночь 1776 года, однако в действительности выглядело это иначе, не как на полотне. Начнем с того, что, даже несмотря на полнолуние, было куда как темнее. К рассвету Вашингтон давно уже был на пути в Трентон, а реку он преодолел в три пополуночи. Ночь выдалась дождливой, коней и пушки переправили паромом. На картине люди Вашингтона несут звездно-полосатое знамя, однако тогда его еще не использовали. В ходу был Континентальный флаг – полосатый, но без звезд. И наконец самое вкусное: Вашингтон никак не мог устоять в лодке на прямых ногах, непременно свалился бы в воду.

Толпа расхохоталась – и Мейси с ними заодно. Тем временем они с отцом проследовали в другую галерею, где висели работы Ральфа Эрла, Чарльза Пила, Джона Трамбула, Гилберта Стюарта и других художников, многие из которых учились за рубежом, чтобы позднее вернуться в новообразованные Соединенные Штаты и написать портреты героев революции.

Ирвинг почти ждал увидеть где-нибудь портрет самого Крейна, но судьба смилостивилась над ним.

– Ну, это уж совсем странно, – заметила Мейси, глядя на очередной портрет Вашингтона. Первый президент США стоял под деревом.

– А что?

– Он указывает на дверь.

Ирвинг рассмеялся. Вашингтон и впрямь указывал – сквозь него – на вход в галерею. На перпендикулярной стене висел портрет некоего Маринуя Виллетта, который – если верить табличке – был лидером «Сынов свободы», организации, что вела переговоры с племенем маскоги. А еще Виллетта в 1807 году поставили мэром Нью-Йорка.

Мейси тоже прочитала надпись на табличке.

– Мэров назначали? Это неправильно.

– Тебя в школе ничему не учат? – насмешливо спросил Ирвинг. – Мэров Нью-Йорка назначали до 1834 года.

– Фигово.

– Это и есть самое замечательное в нашей стране, Фасолинка, – мы меняемся, развиваемся. Не забывай: когда была написана Конституция, таких, как мы с тобой, и за людей-то не считали.

– Знаю, знаю, пап, – отмахнулась Мейси. – Уж этому-то нас учат.

Улыбнувшись, Ирвинг прочел до конца, что написано на табличке.

– Похоже, до того, как Виллетт стал мэром, его дважды наградили. В том числе и шпагой, что он держит в руке.

Мейси указала на витрину слева от картины.

– К слову, она сохранилась.

– Да, шпага та самая. – Поразительно, как детально воссоздал клинок Эрл, художник, написавший портрет Виллетта: перенес на холст все до последней мелочи.

– Ну, а вторая награда – какая? – спросила Мейси, глядя на табличку.

– Некий Крест Конгресса.