Лицо Мэри Сидни как всегда скрывала густая вуаль. Ее покои были великолепны, как и все в Кенилворте, но мне показалось, что эти комнаты самые роскошные в замке. На полу лежали турецкие ковры, которые были редкостью даже в богатых поместьях. Роберт первым начал широко использовать эти ковры для полов в замках. В Кенилворте не было тростника на полу. Дверь в спальню была приоткрыта, и я заметила большую кровать с красным бархатным пологом. Я не сомневалась в том, что простыни украшает монограмма в виде буквы «Л», заключенной в корону. Оловянные ночные вазы были скрыты в каркасы, обтянутые стеганым бархатом в тон отделке комнаты. Роберт обожал роскошь, хотя ему никогда не изменял вкус и чувство меры. На мгновение я представила себе, как будет обставлен наш с ним общий дом.

Леди Мэри приняла меня довольно тепло и приветливо.

— Присаживайтесь, леди Эссекс, — пригласила она. — Меня просил поговорить с вами мой брат.

Сердце у меня заколотилось.

— Королева вскоре покинет замок. Вы же знаете, что она редко надолго задерживается на одном месте. Она сделала исключение для Кенилворта, чтобы показать свое расположение к моему брату.

Это было чистой правдой. Королева часто предпринимала вояжи по стране, и, наверное, не было ни одного большого провинциального поместья, где бы она не останавливалась хотя бы на одну ночь. Поместья, в которых она намеревалась остановиться, тщательно готовились к приему королевы. Если оказанное гостеприимство приходилось ей не по вкусу, она, не колеблясь, об этом заявляла. Но в беседах со своими самыми скромными подданными она была неизменно мила и приветлива. В этих поездках было еще одно проявление ее мудрости. Они позволяли ей общаться с простыми людьми в самых разных уголках Англии, что очень способствовало ее популярности в народе.

— Брат вместе с королевой планирует ее дальнейший путь, и они решили, что будут проезжать неподалеку от замка Чартли.

Я была в восторге — наверняка это он убедил королеву остановиться в моем замке. Но тут же мое сердце оборвалось, при мысли, что по сравнению с Кенилвортом он покажется нищим.

— Но мой муж в Ирландии.

— Королева знает об этом и считает, что вы и сама прекрасно справитесь. Вы, похоже, огорчены. Предполагается, что вы сразу отправитесь в Чартли, чтобы успеть подготовиться.

— Боюсь, королеве не слишком понравится в Чартли после… всего, что она видела здесь.

— Королева не ждет увидеть подобное везде. Наоборот, она уверена, что такое может быть только в Кенилворте. Так что уж постарайтесь, леди Эссекс. Самое главное, чтобы везде было чисто. Чистые циновки на полу, слуги в чистой одежде и так далее. И все будет хорошо, вот увидите. Прикажите музыкантам выучить ее любимые мелодии. И вообще, побольше музыки и танцев, королева обожает это больше всего на свете.

В дверь постучали, и вошел молодой человек. Я узнала его — это был Филипп Сидни, сын Мэри и, соответственно, племянник Роберта. Меня интересовал этот юноша, потому что говорили, что Роберт в нем души не чает и относится к нему как к родному сыну. Филиппу тогда было около двадцати. Он был на редкость благородной внешности, и в нем было такое же обаяние, как и в Роберте, но при этом Филипп производил впечатление человека мягкого. Впрочем, слабым он не казался. Он очень почтительно говорил с матерью, и я сразу увидела, что она его обожает.

— Я говорила леди Эссекс о предстоящем визите королевы в замок Чартли, и она встревожена.

Филипп обаятельно улыбнулся мне, и я объяснила:

— Боюсь, замок Чартли покажется королеве убогим после всего, что она видела здесь.

— Ее Величество прекрасно понимает, что таких поместий больше нет, но именно поэтому ей и приятно, что у моего дяди самый прекрасный замок в стране.