Усилием воли подавив внутренний протест, Гаррик кивнул:

– Хорошо, я согласен, отец, что мое присутствие в Лондоне совершенно необходимо, и надеюсь разрешить все спорные вопросы как можно скорее и к обоюдному удовлетворению. Однако вы отлично выглядите и проживете еще никак не меньше десяти лет. Так зачем вы столь упорно настаиваете на моем немедленном возвращении в Англию? Только не говорите, что близится час смерти и что вы сильно тоскуете без меня.

Гаррик замолчал, мысленно ругая себя за последние слова. Отец и так не собирался предаваться сентиментальным разглагольствованиям.

Опершись о край стола, граф наклонился к сыну и сказал:

– Я бы не прочь пожить еще с десяток-другой лет, если мне удастся. Но, Гаррик, пойми, ты – мой единственный ребенок. – Он сделал ударение на слове «единственный».

– Увы, я всегда помню об этом, – напрягся всем телом непокорный сын, понимая, куда клонит отец.

– Ты должен жениться и произвести на свет наследника.

– Еще успеется, – ухмыльнулся Гаррик.

– Я хочу как можно скорее убедиться в том, что род де Веров не кончится тобой.

– Я не могу исполнить ваше желание.

– Нет? – удивился граф. – Ты не хочешь пойти на компромисс?

– А почему, собственно, я должен этого хотеть?

– Потому что если ты сделаешь то, что я хочу, возможно, и я дам тебе то, чего ты хочешь, – неожиданно хитро улыбнулся граф.

Сердце Гаррика учащенно забилось, но он ничего не ответил.

– Я уже подобрал тебе невесту, – продолжил граф, внимательно следя за выражением лица сына, – и завтра во всех газетах будет объявлено о вашей помолвке.

Гаррик покраснел от закипавшего в нем гнева.

– Отец! Вы зашли слишком далеко и поступили весьма… опрометчиво!

– Отец невесты – один из богатейших людей Англии. Сэр Джон получил свой титул тринадцать лет назад за особые заслуги, оказанные им королевской семье. Хотя семью невесты вряд ли можно безоговорочно причислить к аристократам, найти для тебя подходящую невесту оказалось делом очень сложным, если не сказать невозможным. Похоже, старые сплетни так и не умерли, Гаррик.

Сын молчал. Его душил гнев, смешанный с безысходным отчаянием.

Едва заметно улыбнувшись, граф продолжал:

– Она не только молода и хороша собой, но очень покладиста и смиренна. При такой жене ты сможешь поступать, как тебе заблагорассудится, не оправдываясь и не объясняясь. Она будет полностью в твоей власти, Гаррик. Уверен, это именно то, что тебе нужно.

– Как вы могли так поступить, не посоветовавшись сначала со мной? – возмутился Гаррик, и сеттер, почуяв неладное, тихо зарычал.

После короткой команды хозяина: «Трив, лежать!» – сеттер послушно улегся на пол, насторожив длинные шелковистые уши.

– В этом не было ровно никакого смысла. Я и так отлично знал, что ты откажешься жениться, если я тебя попрошу.

– Во-первых, жена мне пока что не нужна, а во-вторых, я презираю кротких женщин!

– Твои пристрастия, как всегда, необычны, – приподнял от удивления брови граф. – Мой мальчик, пора понять, что жизнь – отнюдь не романы благородного Чосера. В реальном мире никто не женится по любви. Во всяком случае, среди высшей аристократии. Что ты возомнил себе о браке? Если ты искренне хочешь взять в жены какую-нибудь своенравную девицу с горячим темпераментом, упаси Боже, вам не ужиться в одном доме!

Подойдя к сыну, граф с улыбкой положил руку ему на плечо.

– Я прожил долгую жизнь, Гаррик. Я хорошо знаю людей и понимаю жизнь.