Это тоже был компромисс. Мой компромисс с самим собой, прежде всего.

– Где тебя высадить? – спрашиваю перед тем, как тронуться.

Саня без колес, у него полетела коробка.

– У администрации высади.

– Сначала Мишку заберем, – предупреждаю. – А то ребенок мой задницу отморозит.

– Без вопросов, – отзывается Романов. – Так ты что, временно безработный?

Отъезжаю от тротуара и выползаю на проспект, говоря сквозь расслабленную улыбку:

– У меня жена хорошо зарабатывает.

Саня посмеивается, но все же интересуется:

– Ну а если серьезно? Решил, куда подашься?

Тру затылок и роняю руку на руль.

– Есть тут пара стоящих предложений, но я их рассматриваю в перспективе не раньше следующего года.

– Что, в отпуск решил сходить?

– Вроде того.

– Ладно, колись. Где твоя фамилия всплывет?

Улыбаюсь, тормозя на красный.

– Очень вероятно, что в «Надежде», – называю крупного городского застройщика.

– Генеральным?

– Ага.

Саня присвистывает.

– Неплохо, – бормочет.

Не могу не согласиться. Мне предложили возглавить строительную компанию, на которой пятнадцать лет назад я зеленым и необстрелянным пацаном проходил практику.

Через два светофора сворачиваю на улицу, где расположена школа сына. Вижу его на стоянке в компании двух ровесников и один раз легонько ударяю по клаксону.

Мишаня бежит, на ходу стягивая с плеч лямки портфеля.

Пока он забирается в машину, слежу за ним в зеркало заднего вида, надеясь, что его возня не разбудит сестру.

Она спит в своем кресле, прикрытая розовым пледом, и ее крошечный фейс в капюшоне комбинезона выглядит безмятежным. Не знаю точно, когда она отключилась, кажется, минут через пятнадцать после того, как мы отъехали от дома.

Ей год и месяц, я пока затрудняюсь понять, на кого она похожа. Кажется, ни на одного из нас.

– Привет, академик, – Романов протягивает ему руку, развернувшись в своем кресле.

– Привет, – сын пожимает его ладонь, быстро стащив свою перчатку.

Подавшись к сестре, заглядывает под ее капюшон, в ответ на что она открывает глаза.

– Блин… – бормочу.

– Катя проснулась… – сообщает Миша.

– Мне катапультироваться? – интересуется Саня.

– Не знаю, – улыбаюсь я. – Щас посмотрим…

Ее глаза вращаются, хлопают веками. Маленький рот серьезный, брови хмурятся. Миша берет с сиденья пластиковый кубик и вручает сестре. Не издавая ни звука, она забирает его и тянет ко рту.

Кажется, пронесло, потому что вместо того, чтобы оглушить нас всех ревом, она принимается грызть свой кубик.

Моя дочь не была запланированным явлением, скорее уж случайностью, и эта случайность – главное событие моей жизни за последние годы. Событие, которое урегулировало во мне все оставшиеся душевные разногласия, будто недостающий пазл встал на свое место, делая меня абсолютно уравновешенным со всех сторон.

– Как иногда приятно послушать тишину, – хмыкает Саня.

Здание городской администрации показывается по правую от меня руку. Приняв к обочине, включаю аварийку и жму Романову пять, прощаясь.