– Спасибо!

Отключаюсь. Бросаю на столешницу телефон и достаю из холодильника яйца и молоко.

Вчера с Мишей закупились продуктами. Сын лихо выдрессирован на предмет прогулок по продуктовым. Нифига лишнего почти не взяли. Я и сам также выдрессирован за те годы, когда сухари без масла были на завтрак, обед и ужин. Об этом никто кроме нас с Олей не знал. Ни друзья, ни ее родители, ни, тем более, мои. Из Подмосковья заглядывать в мою жизнь им сложно до сих пор, но переезжать они наотрез отказались. Менять хер на палец не хотят.

– Ты умылся? – спрашиваю Мишу.

– Не-а.

– Иди умывайся, и будем собираться.

– Что, уже? – дуется он.

– Мне тебя к десяти нужно к бабушке отвезти, – напоминаю.

С учетом того, что дороги замело, ехать мы будем долго.

Завтракаем, и я скрываю улыбку от того, как сын держит вилку. Левой рукой. Как и я.

Ботинки у него на липучках, и он обувает их самостоятельно, кряхтя в своем пуховике, пока надеваю свою куртку и проверяю в кармане брелок от машины.

Через полчаса в цветочном магазине выбираю букет пошикарнее и кладу на заднее сиденье машины. Миша в детском кресле юзает мой личный телефон, играя в какую-то игрушку. Тормоза срабатывают через раз, машину несет на каждом светофоре, поэтому двигаюсь улиткой, что не напрягает. Я давно научился не спешить, даже если опаздываю. Меня в любом случае дождутся. И это касается не только работы, но и всех других сфер жизни. Всех сфер, кроме одной.

Губы кривятся, это улыбка, хотя и дохлая.

Добираемся до дома моих “родственников” в девять пятьдесят.

Паркуюсь рядом с “ауди” своего шурина, Саши Романова, упираясь капотом в знакомую кованую ограду частного дома.

В последние полгода я здесь не был. И сюда, и домой, к матери, Мишу отвозил мой водитель, но сегодня я не собираюсь динамить любимую тещу. Хотя бы потому, что я уже здесь.

– Отстегивайся, – говорю сыну, выходя из машины.

Достаю его из кресла и ставлю на снег. Захватив букет, идем к входной калитке.

Нажимая на звонок, я осознаю все последствия своих действий, но сегодня я заряжен достаточно, чтобы делать и поступать так, как считаю нужным.

Нам открывает тесть.

Вижу, что похудел. У него проблемы с сахаром. Диета.

– У-у-у, – пропускает во двор, с уважением протягивая мне руку. – Вот так люди. Не ждали, – хлопает по плечу.

– Доброе утро, – пожимаю твердую ладонь.

– Привет, дед, – сын просачивается мимо и топает к дому.

– Проходи, – закрывает тот за мной калитку.

Во дворе Саня чистит снег.

– Привет, – здороваемся.

Виделись пару дней назад на пробежке.

– Помочь не хочешь? – опирается руками на черенок лопаты.

Оценив фронт работы, кисло замечаю:

– Не особо.

Смеется, качая головой.

– Вторая лопата в вагончике за домом.

Постучав ногами по коврику, вхожу в дом, в который впервые попал одиннадцать лет назад. Тогда меня встретили без фанфар. Кто такой? Откуда? Какие планы на жизнь? Ответ был один – я хрен с горы, и я хочу себе вашу дочь. Она кружила вокруг меня. Боялась, что почувствую себя некомфортно.

– Здрасте, – выскальзывает из кухни какая-то возрастная родственница в больших круглых очках.

Женщина прячет от меня глаза. Испаряется.

Пахнет домашней едой. Аппетит просыпается, несмотря на завтрак.

– Добрый день, – отзываюсь.

Впиваюсь глазами в пространство. Прислушиваюсь к голосам, но за детскими криками сложно что-то разобрать.