Лайза пробормотала «Благодарю вас» одному из лодочников, помогшему ей с малышкой сесть на скамью, а затем усадившего рядом Джей-Джея.

– Приветствую вас, миледи. – Лайза с удивлением посмотрела вокруг: Торн – без пальто, с непокрытой головой, с закатанными рукавами рубашки.

– Торн, – едва вымолвила она. Затем обратилась к сыну: – Джей-Джей, это твой папа.

Джей-Джей привык в госпитале видеть разных мужчин: незнакомых, стоящих и сидящих, одетых и раздетых, лежащих в постели.

– Па-па, – беззаботно пролепетал Джей-Джей и поковылял к нему, пытаясь ухватиться за отцовские бриджи.

Блаженная улыбка разлилась по лицу Торна.

Подняв своего маленького сына, он крепко прижал его к себе.

– Хороший па-па, – сказал Джей-Джей, похлопывая его по лицу. – … Ай… фетку Жей-Жею.

Торн посмотрел на Лайзу с забавным страхом.

– У тебя есть конфетка для него? – перевела она слова сына. – Я говорила, что его немного избаловали.

– Я дам тебе конфетку, когда приедем домой, – серьезно сказал он своему сыну, – и только в том случае, если разрешит мама. – Торн сел возле Лайзы, усадив Джей-Джея на колени.

– А как наша девчушка? – вышло у него совершенно непринужденно, и Лайза проглотила подступивший к горлу комок.

– Молодец. Эли говорит, что с нашей помощью это жалкое подобие девочки проявило большую волю к жизни.

– Дочь своей матери, – пробормотал Торн.

– Да, дочь ее матери, – прошептала Лайза. Она повернулась и посмотрела мужу прямо в глаза.

– Ты все еще сердишься на меня? – прозвучал ее вопрос.

– В глубине души да.

– Когда-то ты сказал, что никогда не простишь меня. Что-нибудь изменилось?

– Не совсем уверен: иногда чувствую, что простил, а реже – никогда не смогу.

– Но ты хочешь видеть меня своей женой? – Подбородок начал гордо подниматься, но вспомнился Эли. – Это из-за Джей-Джея?

– Из-за того, что люблю тебя, Лайза. Ничто не смогло изменить этого, и никогда не изменит.

ГЛАВА 60

Несколько месяцев, а не считанные дни и недели понадобились Торну, чтобы закончить все дела и уехать в Англию. В этом никто не мог его упрекнуть, и меньше всего Лайза. Ее муж неофициально помогал генералу Клинтону в работе с секретной корреспонденцией, которой раньше занимался майор Андрэ.

Он не смог отказать в исключительно деликатной просьбе генерала Клинтона, чье сердце и душа были разбиты ужасной смертью офицера, которого тот любил, как сына, схваченного и повешенного американцами, – его гибель оплакивала вся армия.

Лайза с радостью хваталась за любой предлог, лишь бы отсрочить отъезд в Англию. На Рождество, наконец, состоялся давно откладываемый визит в Холланд-Хауз. Муж отвез в ее родной дом всю их семью. Аренда, конечно, там не было, он находился с армией где-то в плоскогорьях на берегу Гудзона, но все замужние сестры приехали со своими мужьями и детьми.

Как хорошо было снова почувствовать себя ребенком у папы и мамы! Даже враждебно настроенная Кэтрин, совершенно безразличная к тому, что муж младшей дочери носил титул лорда, признала себя побежденной, убедившись, как он любит и заботится о Лайзе и детях.

– Я оказалась неправа по отношению к Торну, – однажды призналась она дочери. – Он – хороший человек, ты за ним, как за каменной стеной, но сомневаюсь, – последовал тяжелый вздох, – что буду видеться с тобой, когда уедешь в Англию, чаще, чем в эти ужасные годы войны.