|
- Сейчас Сос пожалел, что так мало прочел медицинских книг, хотя понимал в них едва ли половину. Человеческий организм обычно сам знал, что ему делать; возможно, в лихорадке был свой смысл - выжечь яд, например. Но он боялся позволить ее ярости слишком долго бушевать в мышцах и мозгу больного. Вдвоем они подтащили тяжелое тело к кромке воды. - Сними одежду, - скомандовал Сос. - После этого может быть озноб, ему нельзя будет оставаться в мокром. Она заколебалась. - Я никогда... - Живо! - заорал он, понуждая ее к действию. - Жизнь твоего мужа на волоске. Сос принялся распарывать прочный нейлон куртки, а Сола - развязывать на талии веревку и стаскивать брюки. - Ой! - вдруг вскрикнула она. Он чуть снова не наорал на нее. Что за причина для стыдливости при виде мужской стати в ее положении? Он обернулся, увидел... - и понял, в чем они не ладили. Ранение, родовая травма или мутация - сказать было трудно. Не удивительно, что Сол стремился полностью выложиться в своей жизни. Сыновья не продолжат его дела. - И все же он мужчина, - сказал Сос. - Многие женщины будут завидовать твоему браслету. - Он смутился, вспомнив, что в подобных же словах Сол пытался защитить его собственное мужское достоинство - тогда, после круга. - Не говори никому. - Н-нет, - передернулась она. - Никому. - Две слезинки покатились по ее щекам. - Никогда. Он догадался, что она подумала о чудных детях, которых мог бы подарить ей этот искусный воин, несравненный во всех отношениях, кроме одного. Они погрузили тело в воду; Сос поддерживал голову. Он надеялся, что шок, вызванный резким охлаждением, пробудит в обессилевшем от яда теле механизмы самозащиты. Но ничего не изменилось. Выживет Сол или умрет - на то воля судьбы, им же оставалось только надеяться. Через несколько минут он выволок Сола обратно на берег. Глупыш перебрался с его плеча на голову, досадуя на суматоху. Птице не слишком нравилась вода. - Нам придется остаться здесь, пока его состояние не изменится. У него сильный организм. Возможно, кризис уже миновал. Нам нужно избегать этих мотыльков, иначе они зажалят нас до смерти. Спать лучше днем, а ночью - смотреть в оба. И нужно перебраться в одну палатку, а Глупыша оставить снаружи - пусть охраняет. И перчатки не снимать всю ночь. - Да, - согласилась она, оставив прежнюю язвительность. Он понимал: настало тяжкое время. По ночам они, как узники, обречены жить в крохотном пространстве, не смея выйти ни по прихоти, ни по нужде. Спасаться от белокрылого ужаса и при этом - заботиться о человеке, который в любой момент может умереть. Не радовала и мысль о том, что Сол, даже полностью выздоровев, никогда не овладеет этой женщиной, полной соблазна, к которой теснота теперь прижмет его, Соса. |
