2

Сдержанно бубня, люди гуськом выбирались из тесных длиннот поезда. На шумном перроне многие озирались со смесью растерянности и любопытства – куда теперь? Скоробогатые всегда помнили, что им надо. Поэтому везде знали, в каком направлении двинуться. А в Москве с ее возможностями тем более. Даже впервые явившись сюда, мельком на указатель глянули и твердо пошли. С тех пор ни разу не плутали, чутье вело к цели – не к улице, дому, строению, офису, а тому, что там можно было взять по божескому и людскому закону. На самом деле и карты изучали, и дорогу спрашивали, но не запоминали таких мелочей. Жили с ощущением, что «всего сами добились» Божьей милостью.

Николай двигался быстро, с одним то чемоданом на колесиках грех было тормозить. Оксана привычно уловила ритм – два ее шага на один его – и не отставала. Но душа явно не поспевала за деловитым мужем. Бог был с ней, Коля был с ней, но женщине мучительно не хватало влажных, дрожащих от радости пальчиков старших детей в обеих ладонях. Ребятишки с удовольствием возвращались в Москву, особенно школьник. Теперь пустые руки раздражали. И лишь в подземке, где она в отличие от вокзала бывала без малышей, стало легче.

Опытные Скоробогатые приехали в воскресенье, чтобы не слишком давиться в метро. Вроде в Москве каждый сам по себе и за себя, а тоже принадлежит к какому нибудь стаду. Большинство в пятницу куролесит в барах и кафе, в субботу мирно пьет по друзьям и родственникам, а в воскресенье тихонечко страдает дома, готовясь к будням. Бутылка пива – единственное утешение слабых духом. Остальные держатся на рассоле, чае, лимонаде, уличном воздухе да семейных перебранках. Узнай столица, что о ней думают иногородние наследники панельных квартиренок, обиделась бы. Но куда ей, она до вопросов не снизойдет, а они умные – часов не разбазаривают, пашут, в Интернете не торчат, мыслями не делятся. Зато все примечают. После отдыха по схеме: в понедельник чиновник вял, во вторник – зол, а в среду и четверг – ничего, трудится, иногда рьяно. И если кому то что то надо в присутственных местах, вставать в очередь имеет смысл только в эти дни. Уж Оксана то всего наоформлялась: завещанная квартира, гражданство, прописка, материнский капитал, льготы, пособия. И теперь Коля оторвал ее от детей не ради собственного удовольствия. Он будет работать с утра до ночи, а все многочасовые стояния в учреждениях, все лютые тетеньки в кабинетах – на ней.

Вспомнив о деле, Оксана приободрилась. Мысль о разлуке с детьми откатилась от какого то препятствия в черепе странным эхом: «Женщину, не щадившую себя в родах, называли матерью героиней». Она не успела даже сообразить, все ли разобрала и с чего бы ей о подвигах думать, потому что Николай остановился. Им предстояло двигаться в разные стороны. Он собирался показаться начальству. Можно было бы позвонить, дескать, я тут и завтра в семь утра начну творить из разномастного сброда, который вы наняли, бригаду. Но основательный и насквозь положительный строитель не хотел упустить шанс взглянуть в руководящие лица честными, трезвыми глазами. Так оно вернее, чем по телефону. А потом надо было увидеться с агентом, знакомым дальнего родственника, который не слишком вдохновенно продавал их двухкомнатную. Где результат? Да за счастье отвалить миллионы и въехать в такую квартиру люди биться должны. Есть на свете забавные типы – орут, что продали дешево, купили дорого, и при этом мнят себя умными. Николай Скоробогатый обо всем имел представление и всему знал цену. И представление, и цена складывались из двух убеждений: «мне детей кормить надо» и «у меня есть совесть». Когда его называли жадным, он мысленно укреплялся добавлением: «а у вас ее нет». И не уступал ни копейки. В общем, настало время объяснить горе помощнику, что напрасно он твердит, будто цена на квартиру завышена.