– Отлично, крепко вы здесь устраиваетесь, – похвалил ветерана Варун. – Теперь вон вам еще и розмыслов с их метательными машинами для обороны стен привезли. Сто реечных самострелов для крепостной рати и всяких припасов. Большая сменная сотня тоже здесь остается. Пока я со своими людьми к эстам сбегаю, вам потесниться придется. Потом на отдых тех, кто здесь год отстоял, назад в поместье заберу. Ну, кто-нибудь, может, и на второй срок здесь останется. Тут уже по желанию.

– Даа, метательные машины – это, конечно, хорошо, – кивнул комендант. – И реечники. Они в самый раз здесь для дальнего боя будут. У меня их здесь только три десятка было, у самых умелых стрелков. Старых видов еще где-то около сотни есть. Ну а теперь-то совсем уже хорошо стало. Ну что, Варун Фотич, пошли под крышу, что ли? Опять вон дождь начал накрапывать. И что за погодка в этом году? Никакого спаса нам от этой сырости нет.

Два ветерана прошли к башне, чтобы спуститься по винтовой лестнице вниз. В сгущавшихся сумерках несколько человек на ее верхней площадке возились с камнеметной машиной. Какая-то железяка, как видно, упала одному из них на ногу, и воздух огласил резкий вскрик с ругательствами.

– Оська, ты там, что ли, так лаешься? – расслышав знакомые нотки в голосе, спросил Варун. – Вы чего это в ночи там возитесь? Всю оснастку розмысловую ведь сейчас растеряете! Чем врага-то потом бить будете? Давай ужо, слазьте все с верхотуры, хватит вам на сегодня работы!

На верху, на башне, резко зашикали, и на фоне темнеющего неба показалось сразу несколько голов.

– Варун Фотич, а он же все время у нас какой-то мечтательный. Небось снова о пирогах тетки Мироньи задумался, ну или о ее старшей дочке. Вот себе на ногу кувалду-то и уронил, растяпа, – улыбался во всю морду Петька Онежский.

– Все, все, заканчивайте на сегодня работу! Иначе все там перетеряете и сами перекалечитесь. Темно, сыро, спину застудите, не хватало еще вас потом нам лечить! – проворчал комендант. – Григорий, ты слышишь меня?! Давай ужо, свою баллисту смазывайте салом, укрывайте все кожами получше, и все бегом в трапезную, а потом быстро спать! Завтра по хорошему свету опять здесь продолжите!

– Да заканчиваем ведь уже, Захар Игнатьевич, – отозвался старший орудийного расчета. – Ну ведь часок работы всего-то здесь нам остался. Жалко же в самом конце вот так все бросать!

– А я вот вам чего сказал? А ну слазьте быстро, неслухи! – прикрикнул комендант. – Перечить они мне здесь будут!

– Все, все, слазим уже, сейчас, – вздохнул Григорий. – Вот только все тут приберем у баллисты и укутаем, чтобы ничего не промокло.

– Вся пятерка молодых там, на башне, – усмехнулся Варун, спускаясь по винтовой лестнице вслед за комендантом. – Где один, там, значит, совсем рядом и всех остальных четверых можно тоже найти. Шустрые они парни. Иванович просит с ними построже быть. Чтобы никакой поблажки для всей этой команды тут не было.

– Фотич, ты же меня, старого сухаря, хорошо знаешь, – усмехнулся Захарий.