Впрочем, курс молодого бойца по «ловле птицы обломинго» для ближников Ратникову пришлось провести ещё в дороге. И тоже благодаря Роське…

* * *

– Минь, ты не сердись только… – в участливом взгляде, казалось, отразилось все христианское смирение и сострадание к ближнему, кои он только мог изобразить. – Я спросить хочу…

– Ты чего, Рось? – Мишка воззрился на своего крестника, озадаченный, чем вызваны эти гримасы, тем паче что поручик Василий уже давно поглядывал на него с задумчивой тревогой, ерзал и момент для своего вопроса выбрал такой, когда рядом никого не оказалось. И подозрительно мялся, выказывая при этом ранее несвойственное ему смущение.

– Все же хорошо получилось. Ты теперь княжий сотник и вообще… А ты словно и не рад вовсе…

Роська набрал воздуха, словно перед прыжком и выпалил:

– Из-за Юльки, да? Думаешь, не простит? Ну ведь тебе на ней все равно никак жениться нельзя! Может, это Знамение? Раз сам князь тебе жену нашел. Она тоже поймет, что тут у тебя и выбора не было, раз Бог форсмажор посылает…

– Че-го?!

Мишка едва не поперхнулся от такого пассажа, мучительно вспоминая, когда это его угораздило так непредусмотрительно просветить падкого на филологические новинки крестника в столь специфической терминологии, как юридическое понятие «форс-мажор», и каким таким кандибобером оно у того трансформировалось в Волю Божью.

– Ну, ты ж сам говорил, что бывают такие …э-э… объективные обстоятельства непреодолимой силы, которые не зависят от нашей воли и из-за которых невозможно исполнять договорные обязательства. А это освобождает тех, кто заключил договор, от ответственности… – торопливо объяснил Роська, по-своему расценивший изумление своего сотника. – То есть Знамение Божье, что ж ещё? Чтобы соблазна не было. Просто тогда тебе и сомневаться не надо, и перед Иулией вины твоей нет. Всевышний лучше нас разумеет, что нам всем во благо… – крестник вздохнул и сник. – Ну ты же сам говорил, что долг превыше всего почитать надобно… Вот я…

– Напомнить мне решил, что ли?

«Ну вот, сэр, первый пошел… В соответствии со сложившимся за последнее время стереотипом вам следует изобразить гнев и двинуть наглеца в ухо. Но лень – за день так намотался… И выбрал же поручик время! Хотя сами, сэр Майкл, виноваты – так до сих пор толком и не поговорили с ближниками.

Ясное дело: все отроки аж светятся, дай им волю – устроили бы чествования своего сотника и пир закатили. Ну да, как же – сам князь обласкал и возвысил. И не только вас – всю сотню в вашем лице признал не сопляками, кои у взрослых на подхвате, а воями… Вашу сотничью гривну они и своей наградой считают – и совершенно заслуженно, разумеется, считают. И Евдокию, кстати, тоже. Вот только не знают, что к ней в нагрузку прилагается, а вам пока что даже ближникам недосуг объяснить, да и двумя словами тут не отделаешься…»

До отъезда у него так и не нашлось времени собрать совет. И до пира княжьего казалось, что дел уже столько, что до нужника некогда добежать, а после него ещё навалилось. И сборы в дорогу, и необходимость срочно разобраться с пожалованным имением, и хоть как-то его застолбить. Место оказалось далековато от окольного города – все удобные близлежащие давно заняты посадом и огородами, – зато вполне подходило как раз своей обособленностью и выходом к реке, где можно собственную пристань соорудить.