А отца у него, по словам тёти, точнее, второй мамы, «никогда и не было». Пунктирно упоминался некий «залётный кобель», поматросивший и бросивший. Тётка и сама на рубеже двадцатых-тридцатых дважды ненадолго сходила замуж, тогда в доме на некоторое время появлялся отчим; хотелось ей дочке и сыну папашу обеспечить, да не сложилось как-то. Родила тётя лишь однажды, совсем юной, тоже от какого-то «залётного» командировочного, так что у старшего рядового РА имелась сестра Надюха, не то двоюродная, не то родная, старше его на тринадцать лет – ноль восьмого года рождения. Ещё где-то в Приморье обреталась некая родственница, дочка бабулиной сестры Нины, но вроде бы бездетная и незамужняя, старая дева. Единственный известный родственник мужского пола – Надюхин сынок, племяш Дениска, четырнадцатилетний подросток. Условным родственником мог бы считаться её же бывший муженёк, Саня, но ему не больше тридцати пяти…

Весь этот расклад прямо-таки развернулся в мыслях противоракетчика, когда ему показали мужчину, что назвался проезжим родственником.

– Здравствуйте, конечно, – сказал он. – Извиняюсь, но вы кто будете? Не припоминаю чего-то…

– И тебе здоровьица крепкого. Мы славяне будем. Как и вы. Таким образом, роднее кровей не сыскать. Родич, родич, не имей сомнений, Алексей… как тебя по батюшке-то записали в метрику?

– Алексеевич… – машинально сообщил солдат. Сумбур возник в мыслях и мгновенно смешал генеалогический расклад. Мужик словно просмотрел пасьянс, разлёгшийся у солдата в голове при взгляде на «родственника», свалившегося невесть откуда.

– То добре. Не держала мамка зла, стало быть… Илия, також Алексеевич, – представился славянин. – Хочешь, зови дядя Илья, схочешь, просто Ильёй. Иные прозванья после прибудут…

«Чудно как-то выражается, – отметил Алексей. – Вроде по-русски, а вроде и не говорят сейчас так». Этот привкус неуловимой экзотичной странности, нездешности, хорошо отпечатался в памяти. Первая встреча с родичем-славянином – сочным эпизодом запечатлелась в череде воспоминаний. Хотя уже очень скоро их набрался целый фургон с немаленьким прицепом, ярких, незабываемых впечатлений.

Мужчина быстро сломал лёд отчуждения и расположил к себе. Было в нём что-то этакое, неуловимо приязненное. Благодаря этому природному свойству уже через несколько минут показалось, что знакомы собеседники лет двадцать и прошагали рука об руку не одну тысячу километров житейских дорог.

– Слышь, Лёха, ты когда впадаешь в задумчивость, становишься сильно похожим на твоего папу, – заявил вдруг дядя Илья. Шла примерно десятая минута знакомства, они уже сидели в уютных креслицах одной из гостевых комнат. На столе исходили парком чашки с горячим чаем, поданные дежурным по дому; свежее бисквитное печенье и настоящее домашнее смородиновое варенье присовокупил к казённым «Буратино» и яблочному джему неожиданный посетитель… Он будто знал, ЧТО любит солдат!

– На кого?! – Алексей донельзя удивился.

Естественно. Впервые в жизни от другого человека он услышал словосочетание «твой папа». Два этих слова, опять же впервые в его жизни, перевели факт существования отцовской линии предков из абстрактного «залётный кобель» в реальное «ОТЕЦ».

– На твоего папу. Надеюсь, тебе известно, что дети не в капусте материализуются. – Славянин улыбнулся. – И что появление новой жизни происходит в результате… гм, определённого процесса, как правило, требующего непосредственного участия двух разнополых индивидуумов.