Граждане были встревожены слухами о падении Полтавы. Говорили, что теперь немцы идут прямо на Харьков. А после того как пал город Красноград Харьковской области слухов стало еще больше.

Заговорили о скорой эвакуации из города ЦК КП(б)У и правительства УССР, которые находились в Харькове с июля 1941 года.

Перед гражданами выступал облвоенком товарищ Маслов:

– Мы заготовили на вас, товарищи, и на членов ваших семей эваколисты. Вы можете после собрания получить их вот у этого стола.

Кто-то спросил:

– Но как покинуть город? На вокзалах билетов не достать и поезда вывозят только представителей стратегических предприятий.

– После получения эваколиста у вас будет такая возможность, товарищ, – заверил его чиновник.

– Но у меня больная мать, жена и трое детей. Нам нельзя оставаться в городе, а фронт приближается. Что будет с моей семьей?

– Штаб обороны города, товарищ, принимает добровольцев, – Маслов указал на другой стол, где сидел военный, готовый записывать добровольцев. – В Харькове, по распоряжению военного коменданта, создаются отряды ополчения, которые станут вместе с войсками защищать город.

– Но я спросил о своей семье. Женщин и детей когда будут эвакуировать?

– Все в порядке очереди, товарищи. Центральный комитет КП(б)У и Городской комитет КП(б)У думают обо всех гражданах города. Никто не будет забыт.

В последнее утверждение чиновника поверили не все. Город был забит беженцами и многие сомневались, что о людях станет кто-то заботиться.

Марта спросила соседку, женщину средних лет:

– Вы не знаете, можно ли выбраться из города по обходной дороге? На вокзале всюду кордоны.

– На обходных также, все перекрыто подразделениями НКВД, – ответила женщина. – Мой муж мастер на фабрике, но их никто пока не эвакуирует. Я работаю в школе, и нас только сейчас снабдят эваколистами. Но не думаю, что это нам поможет скоро выехать из города.

– Но многих вывозят.

– Только работников крупных заводов. И то далеко не всех. У мужа много знакомых на заводе Коминтерна. И мало кто может похвастать тем, что вывез семью. Говорят, в Киеве было также. Многие выехать не смогли.

– Я тоже слышала.

– А евреям совсем плохо, – прошептала женщина, склонившись к самому уху Марты.

– Их ведь должны вывозить.

– Может и должны, но не станут. Не до того им теперь. Да и нам никуда не деться.

– Как это? – спросила Марта.

– А вот так. Этот толстый дядя по фамилии Маслов красиво говорит. Но на деле все не так радужно, как он старается нас убедить. Он облвоенком. Его-то вывезут.

Затем Марта смогла поговорить ещё с тремя женщинами.

Одна сказала «по секрету»:

– Город минируют.

– Что? Как это? – спросила Марта.

– А так. У них приказ ничего немцам не отдавать целым. Вот так.

– Но разве можно минировать город, в котором так много людей?

– Я сама возле дома офицеров живу. Неподалеку. Так сама видела, как люди в форме таскали ящики в здание штаба Харьковского военного округа.

– Ящики?

– Из грузовика несколько десятков выгрузили и в подвал отнесли.

Мужчина по соседству сказал:

– И у нефтебазы тоже самое.

– Да что нефтебаза ваша, – вмешала еще одна женщина. – В доме по Дзержинского в центре также военные ящики в подвал таскали.