Радист рапортовал:

– Товарищ майор! Письмо «Тосе» послано!

– Мина номер два! – отдал команду Ястребов.

– Есть настройка на мину номер два!

– Послать сигнал!

Тося спросила Старинова:

– Как скоро мы сможем получить подтверждение. Илья Григорьевич?

– Генерал обещал мне отправить самолет разведчик. И подпольная группа должна отрапортовать по взрывам. А с ними связь регулярная. Все будет хорошо, Тося. Все подземные адресаты получат наши «письма». Ты хорошо поработала.

– Я не узнала кто «Вдова», товарищ полковник.

– Ничего. Это не главное в нашей операции. Если фон Браун взлетит на воздух, то «Вдова» проиграла свою партию. А в успех мины, что установлена в особняке на улице Дзержинского я верю. Ты слышала, что если хочешь чтобы воры не нашли сокровище, его стоит положить на видное место?

– Мы так и сделали, Илья Григорьевич. Сколько раз немцам прямым текстом было сказано, что особняк заминирован, и не сосчитать. Но ведь есть вероятность, что они обнаружили настоящий заряд и настоящую мину?

– Нет.

– Вы так уверенны, Илья Григорьевич?

– Уверен, Тося. Они извлекли из особняка больше 300 килограмм взрывчатки и два механизма. Они разминировали больше 109 мин-ловушек.

– Но вы сами говорили, Илья Григорьевич, что можно обнаружить шум часового механизма.

– В схему радиомины введен часовой механизм с целью экономии энергопитания, Тося. Это верно. И шум механизма можно услышать даже без приборов. Но только с небольшого расстояния. А наша «Тося» в подвале под слоем грунта.

– Но ведь у немецких саперов есть приборы, Илья Григорьевич.

– Приборы есть. И они позволяют слышать работу механизма на расстоянии шести метров, Не думаю, что немцы прослушивали подвал особняка. И это твоя заслуга, Тося.

– А я все больше сомневаюсь, Илья Григорьевич.

***

Харьков.

14 ноября, 1941 год.

Особняк на улице Мироносицкой (бывшей Дзержинского) 17.

Георг фон Браун сидел в кресле и говорил со своим адъютантом графом фон Ранке.

– И что сказал вам этот гауптштурмфюрер?

– Он выражает беспокойство, герр генерал.

– По поводу?

–Этот Вильке из людей новой формации, герр генерал. Они во всем хотят показать, что они умнее нас. Время старой аристократии прошло и на её место приходят они, эти выскочки, что примазались к движению национал-социализма.

–Не стоит вам говорить такие вещи кому-то ещё, граф. Ныне это опасно. Армия фюрера к зиме этого года возьмет Москву и еще через месяц войне конец. У гауптштурмфюрера не достанет времени показать свои таланты. Но за его спиной стоит Кубицки, а за Кубицки сам рейхсфюрер! И мне не нужно чтобы моих офицеров обвиняли в неуважении к СД.

–Как прикажете, герр генерал.

–Только не обижайтесь, граф. Я знал вашего отца и люблю вас как своего сына.

В кабинет вошел второй адъютант фон Брауна обер-лейтенант Бенкендорф.

– Господин генерал, срочное сообщение от полковника Штольце!

– Штольце?

– Это начальник Абвергруппы 2 А.

– Да! – вспомнил фон Браун. – Я слышал про него. И мы, кажется, даже встречались на совещании у командующего.

– Он просит вас подойти к телефону. Я сказал, как мне и было приказано, что вы уже спите и будить вас можно только в случае чрезвычайной ситуации.

– И что случилось?

– Он просит вас.

– Красные далеко отошли от города и Харьков больше никогда не вернется к ним.