— Мы должны принять тебя в свою семью. По крайней мере, я должен. Атосса в восторге.

— А что говорит Великий Царь?

— Сначала он был недоволен. Но потом начал говорить о Зороастре, о том, как разочаровал последователей твоего деда, которых ценит выше магов. Ты знаешь его красноречие, когда он хочет получить что-то задаром. Как бы то ни было, когда он закончил, то уже убедил себя, что женить тебя на одной из своих дочерей была его собственная идея. Смешать кровь Кира Великого и святого Зороастра. То есть смешать мою кровь, поскольку сам он к Киру имеет отношения не больше, чем ты.

Остаток того дня в борделе несколько расплылся у меня в памяти. Помню, мы поделили с Ксерксом близняшек-индианок. Помню, меня стошнило. Помню, хозяйка дала мне какое-то сильное снадобье, которое сразу прочистило мне мозги, вызвав головную боль.

На закате мы с Ксерксом нетвердой походкой вернулись через толчею улиц в Новый дворец. У подножия зиккурата я спросил:

— На какой из твоих сестер мне предстоит жениться?

— На… м-м-м… — Ксеркс остановился и тяжело задумался, затем покачал головой. — Не помню. Из пяти я сам видел только двух. Все равно, Атосса говорит, что твоя — лучшая из всех. Спроси Лаис. Она знает гарем.

— Я с ней больше не разговариваю.

— Ладно, спроси Атоссу. Или просто подожди и сам увидишь. — Ксеркс ухмыльнулся в свете заката. — В конце концов, какая тебе разница? Ты женишься на внучке Ахеменида, а остальное в этом мире не важно.

4

По неизвестным причинам Великий Царь снова обратил свой взгляд на запад. В его царствование экспедиции на восток не будет. Я с грустью проводил Фань Чи, с радостью женился на дочери Великого Царя и следующие пять лет пользовался удовольствиями различных высоких придворных должностей, включая желанный многими статус царского друга — титул, который я по-прежнему ношу, но которым при нынешнем дворе не смею пользоваться. Я всегда считал, что титул и действительное положение должны более-менее совпадать.

В качестве «царева ока» я совершил инспекционную поездку по ионийским городам. Мне очень понравилась эта командировка. Во-первых, я очень подходил к такому делу по своему высокому рангу, а кроме того, я наполовину грек. Во-вторых, я посетил Абдеру, где встретился со своим дедом, принявшим меня, как единственного сына. Он был богат. И умен. Он был софистом еще тогда, когда про них в Греции и слыхом не слыхали. Протагор был, правда, тогда в Абдере резчиком по дереву, имел свою мастерскую и, возможно, повлиял на моего деда. А возможно, дед повлиял на Протагора. Встретился я также с моим дядей — твоим дедом, Демокрит. Он тогда был восемнадцатилетним юношей, и его интересовали только деньги. Я не буду распространяться на тему, которой ты владеешь лучше.

Из Абдеры я отплыл домой. Плавание прошло без происшествий и закончилось в Галикарнасе, где мы и причалили в свете утренних лучей, хотя на западе еще виднелись звезды. Сойдя на берег, я чуть ли не ожидал увидеть самого себя — молодого, разинувшего рот от впервые увиденного моря и от вида внушительного «царева ока». Однако вместо призрака своей молодости я увидел возмужавшего Мардония. Он сидел на краю мола в окружении разгружавших сети рыбаков.

— Дорогу «цареву оку»! — выкрикнул глашатай.

— Дорога свободна. — Мардоний встал и низко поклонился. — Добро пожаловать в Галикарнас!

— Владыка морей!

Мы обнялись, и я ощутил под толстым халатом бесплотное тело. Прошло два года с тех пор, как Мардония ранили, но он и до сих пор не оправился. Лицо было бледным, по-детски ясные голубые глаза отражали яркий свет морского утра.