Хотя я приложил все усилия, чтобы всего себя посвятить их службе, у меня осталось впечатление, что я разочаровал этих низкорослых смуглых людей, живущих на границе. Они ожидали, что я один из них, а вместо этого встретили голубоглазого человека, говорящего на придворном персидском. Как «царево око», я всем своим существом слишком принадлежал миру, и уверен, им это казалось так же странно, как мне по-прежнему кажется чудом, что из всех живущих на земле мне одному было суждено услышать голос Мудрого Господа. Из-за одного момента в детстве меня до сих пор считают святейшим человеком Персии. Нелепо. Но мы редко становимся тем, чем хотим. То, чем мы хотим быть, не дано нам — или изменяется вместе с временами года.

Разве я не мудр, Демокрит? Теперь, когда пришла зима и снег мне кажется черным, я точно знаю, кто я. Ждущий своего часа труп.

КНИГА VI

КИТАЙ

1

Через два года после восхождения Ксеркса на трон меня уполномочили быть послом во всех царствах и владениях тех удаленных, никогда не виданных ни одним персом земель, что мы называем Китай. Путь, который я надеялся проделать вместе с Фань Чи, теперь предстояло проехать с караваном, снаряженным «Эгиби и сыновьями». Ко мне были приставлены два китайца в качестве переводчиков, а также бактрийские конные и пешие воины как эскорт.

Излишне говорить, Вторая палата канцелярии противилась моему посольству, но Великий Царь сказал свое слово, и, чтобы оправдать пущенные на ветер деньги (с точки зрения казначея), мне было официально велено открыть торговый путь между Персией и Китаем — задача, схожая со строительством лестницы на луну. Но я более чем охотно взялся за нее. Я бы предпочел более долгий, но относительно безопасный путь через Индию — чтобы повидать Амбалику и сыновей, — однако в письме от Фань Чи говорилось, что северный путь через Амударью самый короткий, хотя и самый опасный. И я отправился на север. Это оказалось глупо. Но ведь глупость свойственна молодости. Демокрит говорит, что тоже отправился бы в Китай кратчайшим путем. Вот мое утверждение и доказано.

Фань Чи говорил, что, поскольку выплавка железа в Китае практически неизвестна, там открывается прекрасный рынок для превосходного персидского металла — и персидских металлургов. «Эгиби и сыновья» согласились. Они дадут денег на караван, хотя шансы на возвращение каравана удручали — Ширик рассчитал их на своем абаке. Тем не менее он изъявил готовность рискнуть.

— Если вы откроете северную дорогу, то мы получим — впервые — удобный шелковый путь, — сказал он.

По традиции все дороги в Китай называют шелковыми путями. В обмен на выплавленное железо «Эгиби и сыновья» собирались получить тысячу и одну вещь — от шелка до драконовой кости для медицинских нужд. К счастью для меня, желудочные расстройства Ширика лечились только настоем из толченой драконовой кости, поэтому кроме делового он имел в успехе моей миссии и личный интерес.

Ранней весной я выехал из Бактры на восход солнца. Мое описание этого долгого путешествия на восток хранится в железном сундуке в книгохранилище Персеполя, ключ есть только у Великого Царя, и приняты все меры, чтобы он не потерялся. Менее чем через год я открыл ранее никому на западе не известный путь в Китай, но, поскольку я перс и царский друг, у меня нет ни малейшего желания открывать грекам все подробности этого пути. К тому же без карт и наблюдений за звездами я могу лишь в общих чертах рассказать о путешествии, состоявшемся… по моим подсчетам, лет тридцать восемь назад.

Переправившись через Амударью, мы поехали по лугам. Там живут северные племена. Они не раз нападали на нас, но поскольку у меня была тысяча бактрийских воинов, кочевники вреда нам не причинили. Бактрийцы ведь и сами в близком родстве с теми лютыми всадниками, живущими в степях.