— Но он не мог. Восстание в Вавилоне. И потом…

— Дела всегда найдутся. Но если хочешь овладеть миром, нужно забыть о всяких незначительных местечках вроде Вавилона.

Я рассмеялся. От двора удалиться всегда приятно.

Как и на Сцилаксе, на мне была одна набедренная повязка и индийская хлопчатая накидка от солнца. Мы ничем не отличались от гребцов. Хотя Сцилаксу к тому времени было уже за пятьдесят, тело его оставалось крепким и жилистым, как у молодого. Соль сохраняет человека, как и рыбу. Моряки всегда кажутся моложе своих лет.

— Вавилон — величайший город в мире, — сказал я.

— Может быть, когда-то и был, — возразил Сцилакс. — Но индийские города богаче и производят большее впечатление.

— Ты разве их видел?

— Только Таксилу. И Таксила больше Сард и гораздо богаче. Но индийцы скажут тебе, что это всего лишь приграничный городок.

— Почему же тогда Дарий так долго ждал?

Сцилакс пожал плечами:

— Как фараоны со своими гробницами, я думаю. Он считает, что когда завладеет Индией, то умрет, потому что в мире будет нечего завоевывать.

— А Китай?

— Разве это часть мира?

Для профессионального моряка Сцилакс иногда казался слишком рассудительным, не хватало тяги к приключениям. И все же надо признать, он первым снял точную карту Индийского океана до самого острова Цейлон. Я сказал «первым», но это не совсем так. Через несколько лет, когда я подарил Великому Царю подробную карту Индии, он показал мне схожую карту, которую нашли в Вавилоне, в архивах храма Бел-Мардука. Очевидно, вавилоняне и индийцы имели постоянные связи между собой задолго до Дария и Сцилакса. В этом старом мире нет ничего нового, кроме нас самих.

Всю широкую дельту Инда покрывают всевозможные ручьи и протоки. Черноземные участки дельты засевают рисом, а участки солоноватых болот годятся лишь для разведения водоплавающей птицы вроде индийских уток — превосходная дичь, если ее достаточно долго готовить. Там и сям на фоне свинцового неба живописно раскинулись ивовые рощи. Ежегодные дожди в тот год задержались на месяц, и индийцы только об этом и говорили. Без дождей полстраны вымрет. Но в тот год им не пришлось долго беспокоиться: как только мы выгрузились в порту Паталена, выше по течению, хлынул невероятный ливень, и потом мы три месяца не могли высохнуть. Первым моим впечатлением от Индии осталась вода. Греческие сказания о сотворении мира имеют свою привлекательность для тех, кто пережил индийские сезоны дождей.

По пути до Паталены Сцилакс показывал мне окрестности.

— Оба берега персидские, — говорил он с видимым удовлетворением.

— Благодаря тебе, — вежливо заметил я.

— Да, — ответил он без тени тщеславия. — У меня это заняло тринадцать месяцев. К счастью, местный народ предпочитает иметь верховного владыку за тысячи миль, а не рядом. Им лучше, когда ими управляет Ахеменид из Суз, чем местный царь.

— Но здесь есть сатрап.

Сцилакс кивнул и нахмурился:

— Первого я подобрал сам. Он был арием из Пенджаба. Потом он умер, и теперь правит его сын.

— Он предан нам?

— Сомневаюсь. Но по крайней мере, он вовремя платит ежегодную дань. Ты нигде не увидишь столько золотого песка, как в этой части мира.

Откуда ни возьмись, вокруг появились дуги лоснящихся дельфиньих спин. Один дельфин даже выпрыгнул из-под самого носа корабля, на мгновение завис в неподвижном воздухе и бросил на нас задорный взгляд.

— Добрая примета, — сказал Сцилакс.

— Это пресноводные дельфины? Я не знал, что такие бывают.

— Да.