Я уселся на нечто вроде деревянного трона под зонтиком. Погонщик что-то сказал слону, и мы тронулись. Я никогда раньше не путешествовал, пребывая на такой высоте, и прошло немало времени, пока я решился опустить взгляд вниз, на покрытую жидкой грязью улицу, где собралась большая толпа поглазеть на посла с далекого запада.

До самого недавнего времени название Персия было в долине Ганга совершенно неизвестно. Но постепенно разрастающемуся царству Магадха перестало хватать собственных университетов, и самых одаренных молодых индийцев стали посылать в Варанаси или Таксилу для получения образования. Естественно, предпочтительнее считалась Таксила, поскольку она дальше от Магадан, а молодые люди всегда любят уехать подальше от дома. В результате молодые магадханцы не только узнали о могуществе Персии, но и стали встречаться с персами из двадцатой сатрапии.

Наместник встретил нас у себя во дворце. Смуглый, как дравид, он принадлежал к арийской касте воинов. При моем приближении он низко поклонился. Произнеся подготовленную приветственную речь, я заметил, что наместник трясется, как ива на ветру. Он был прямо-таки в ужасе, что меня изрядно обрадовало. «Пусть боится Дария, — думал я про себя, — а заодно и его посла».

Когда я закончил любезности, наместник обернулся и показал мне высокого бледного человека с видневшейся из-под золотистого тюрбана бахромой огненно-рыжих волос:

— Уважаемый посол, это наш почетный гость Варшакара — распорядитель двора магадханского царя.

С неуклюжестью верблюда Варшакара двинулся ко мне. Стоя друг перед другом, мы приветствовали друг друга в официальной индийской манере, включающей в себя многочисленные кивки головой и хлопки в ладоши — в собственные ладоши, никакого физического контакта.

— Царь Бимбисара с нетерпением ждет посла царя Дария. — Голос у Варшакары для такого крупного мужчины был на удивление тонкий. — Царь сейчас в Раджагрихе и надеется увидеть вас до окончания дождей.

— Посол Великого Царя с нетерпением ждет встречи с царем Бимбисарой.

К тому времени я мог вести церемониальную беседу без переводчика, а к концу моего индийского посольства уже я учил Караку принятому при дворе языку.

Сначала я называл Дария Великим Царем, но, когда придворные Бимбисары стали применять этот титул к своему монарху, я стал называть Дария Царем Царей. Они не нашли у себя соответствия такому титулу.

— Счастливейшее совпадение! — сказал Варшакара, дергая себя за зеленую бороду. — Мы оказались в Варанаси в одно и то же время. Мое величайшее желание и надежда — вместе отправиться в Раджагриху.

— Это доставит нам только радость.

Я обернулся к наместнику, приглашая присоединиться к беседе, но он в страхе смотрел на Варшакару. Очевидно, это не я, а магадханец вызывал такой ужас у него самого и его окружения.

Заинтригованный, я нарушил протокол и спросил:

— Что привело распорядителя двора в Варанаси?

Варшакара обнажил в улыбке ярко-красные зубы (он непрерывно жевал бетель):

— Я прибыл в Варанаси, чтобы быть рядом с жеребцом. Сейчас он в Оленьем парке, за городом. Он не больше нашего любит дождь, но продолжает свой священный путь и должен войти в Варанаси…

— Чей жеребец в Оленьем парке? — спросил я.