|
При такой интерпретации функциональности души, рассматривая ее как носительницу сознания вне связи со своим физическим телом, очевидно, что она является отчужденным от внешней сущности элементом, не способным без данного физического тела воспринимать тактильные и иные ощущения от этой сущности и воздействовать каким-либо образом на эту сущность. Но есть одна особенность такого проявления функциональности. Поскольку модель внешней сущности является идеальным объектом и не является объектом внешней сущности, то она, эта модель, так же, как и душа, способна существовать в идеальном пространстве, за которое принимается идеальное информационное пространство внешней сущности. Таким образом, душа, потерявшая связь со своим физическим телом-носителем, продолжает оставаться в функциональной связи с другой субстанцией своей сути – информационной моделью внешней сущности. Через эту связь душа может воспринимать внешний мир, осмысливать, сопереживать и даже вырабатывать ответную реакцию, не находящую выхода во внешний мир. Постольку-поскольку информационная модель внешней сущности, будучи отделенной от своего материального носителя и, следовательно, не имеющей возможности перестраиваться под воздействием сигналов внешней среды рано или поздно перестает быть адекватной во внешнем информационном поле, она затухает.
С физиологической точки зрения существование души и индивидуальной модели сущего вне физического тела невозможно. Но в последнее время появились определенные наработки, доказывающие возможность существования и модулирования единого информационного пространства как одной из функциональных возможностей многомерного пространства. Во всяком случае, категорическое отрицание такой возможности на основании жизненного опыта восприятий реалий в трехмерном пространстве противоречит изложенному здесь и отвергается как необоснованное. Одна из важнейших в философии и Бердяева, и Хайдеггера, да и ряда других – это категория свободы. Особенно по отношению к Богу. Концепция всепроникающего и всевластного божеизъявления не оставляет места свободе волеизъявления индивидуума. Но тогда приходится признавать, что зло тоже, если уж не совершается с согласия Бога, так с его попустительства. А это прокол в концепции. Поэтому и приходится идти на построение весьма условных схем типа предлагаемого Бердяевым подхода. Суть его состоит в том, что источник свободы – хаос, ничто. Бог не властвует над свободой, он контролирует лишь бытие. И когда человек своим свободоизъявлением не вписывается в божественную картину мироздания, нарушая законы Бытия, он идет против Бога. Вот так?! С позиций принципа теодицеи легко оправдать и ужасы инквизиции, и вообще любое истребление как помощь Богу в его владении сотворенным миром. И еще. Свобода очень сильно мистифицируется. Получается, что Свобода – это имманентное свойство, порождаемое из ничего вместе с сознанием, вне волеизъявления Бога, неподконтрольное Богу свойство, и тем самым по законам логики ограничивающее исходную посылку о всевластии Бога. Теория не может быть непротиворечивой, если в ней есть исключения. И это порождает сомнения в ее истинности. С рассматриваемых здесь позиций все представляется иначе. Любое вмешательство в физические законы мироздания, определенные актом творения, есть осознанное вмешательство, овеществленное индивидуальным сознанием или его социумной имманентой. Побуждение к такому действу порождается на уровне индивидуального (или коллективного) осмысления и выработки необходимой реакции в ответ на внешнее воздействие сущности. Т.е. на информационном уровне. Со всей очевидностью – нет лучшего способа установления контроля над сотворенным миром, чем контроль над информационным пространством. Именно здесь, на уровне всеобщей духовности, и реализуются божественная воля. И то, что воспринимается как зло, в общем информационном потоке является лишь отрицательным противовесом общего движения Сознания как такового в его вариабельном развитии. |
