— Нет, это не так. Почему ты говоришь мне, что тебя зовут Фабио? Мне знакомо твое лицо. Ты не слуга.

— Вы ошибаетесь, — заверил его я.

— Нет-нет, ты не Фабио. Кто ты?

— Я Фабио.

— Кто ты? — сварливо повторил старик. — Я не могу вспомнить, кто ты. Почему ты мне не говоришь? Разве ты не видишь, какой я старый? Почему ты мне не говоришь?

Голос перешел в стон, и я подумал, что он заплачет. Он видел меня лишь дважды, но гости к нему заходили нечасто, и он, похоже, запоминал их лица, вот мое и показалось ему знакомым.

— Я Филиппо Брандолини, — ответил я. — Остался здесь, чтобы приглядывать за вами и следить, чтобы вам не причинили вреда. Кеччо хотел остаться сам, но мы настояли на его отъезде.

— Так ты дворянин, — кивнул он. — Я этому рад.

Потом, словно разговор утомил его, он вжался в спинку кресла и вроде бы задремал.

Я отправил Андреа, племянника мажордома, в город посмотреть, что там творится, а мы с Пьетро сели у большого окна. Внезапно Пьетро насторожился:

— Что это?

Мы оба прислушались. Издалека доносился какой-то рев. Будто где-то далеко-далеко на скалы накатывали морские волны. Я открыл окно, выглянул. Рев все усиливался и усиливался, пока наконец мы не поняли, что слышим голос толпы.

— Что это? — повторил Пьетро.

На ступенях послышался топот бегущих ног. Дверь распахнулась, вбежал Андреа.

— Спасайтесь! — крикнул он.

— Что такое?

— Они идут, чтобы разграбить дворец. Графиня им разрешила, и весь город идет сюда.

Рев нарастал, мы уже различали отдельные выкрики.

— Быстро! — торопил нас Андреа. — Ради Бога, быстро! Они будут здесь через минуту!

Я посмотрел на дверь, а Пьетро, словно прочитав мои мысли, покачал головой:

— Не сюда. Есть другая дверь, в коридор, который выводит на боковую улицу.

Он поднял гобелен, показал узкую дверь, открыл ее. Я подбежал к старому Орсо, тряхнул его.

— Просыпайтесь! — крикнул я. — Просыпайтесь и пойдемте со мной.

— Что такое? — спросил он.

— Не важно. Пойдемте со мной!

Я взял его за руку, попытался поднять с кресла, но он вцепился в подлокотники и не сдвинулся с места.

— Никуда не пойду. Что такое?

— Толпа идет к дворцу, чтобы разграбить его, и они убьют вас, если вы останетесь здесь.

— Никуда не пойду. Я Орсо д’Орси. Они не посмеют тронуть меня.

— Быстрее, быстрее! — крикнул Андреа, стоявший у окна. — Они уже на улице. Вот-вот будут здесь!

— Скорее! Скорее! — вторил ему Пьетро.

Рев толпы стал таким громким, что от него звенело в ушах. И с каждым мгновением становился еще громче.

— Быстро! Быстро!

— Вы должны уйти! — просил я, и Пьетро присоединился ко мне, но старик оставался непоколебим.

— Говорю вам, я не побегу. Я глава этого дома. Я Орсо д’Орси. Я не побегу, как собака, от всякой черни.

— Ради вашего сына… ради нас, — молил я. — Нас убьют вместе с вами.

— Вы можете идти. Дверь открыта. Я останусь один.

К нему, похоже, вернулось мужество молодости. Он словно и забыл, что превратился в древнего старика.

— Мы не можем оставить вас. Я поклялся Кеччо, что буду вас защищать, так что вас убьют только после меня. Наш единственный шанс — бежать.

— Быстрее! Быстрее! — кричал Андреа.