ГОСПОДИН — это совсем легко. Само это стихотворение есть окончательная попытка назваться господином: стать Гражданином Протона и иметь на Протоне тот же вес и влияние, что и на Фазе в статусе Голубого Адепта.

Но оставшиеся слова, казалось, не имели к нему отношения. Сейчас он был эмоционально нацелен в определенном направлении и должен был использовать эти слова аналогичным образом. Значит, он должен импровизировать. Это будет нелегко.

Что еще можно использовать, помимо ключевых слов? Может быть, духовное откровение, облаченное в синтаксис для придания смысла? Если первые четыре слова перенесли его из недавнего прошлого в настоящее, то следующие восемь слов можно попробовать использовать как знаки будущего. Во всяком случае он пойдет на это ради стихотворения — заглянет внутрь себя, сегодняшнего и будущего. Если его догадки не сбудутся, тогда эти догадки можно будет считать просто игрой воображения, а если сбудутся — то это станет полноценным предсказанием. Это была игра всерьез, и он отнесется к ней серьезно.

Стайл приложил всю свою волю, и строчки стали вырисовываться одна за другой. Ни рифмы, ни метра, ни других украшательств, только последовательность утверждений, как у Оракула, придающих смысл каждому ключевому слову. Никакой особой тайны и загадок он не увидел. Предложения имели обычный здравый смысл, приправленный тем, что он уже и так знал. И в целом это было заявление человека о принятии того, что уготовано судьбой.

Внезапно время истекло. Руя и Стайл ввели свои стихотворения в компьютер. Теперь дело за жюри. Судьи сидели рядом, каждый в отдельной кабинке, обращенной лицевой стороной к центральному голографу. Они могли смотреть на голограммы и общаться друг с другом одновременно. Игровой Компьютер был представлен кабинкой с человекоподобным роботом: его кожа была прозрачной, и сквозь нее были видны провода, гидравлические и электронные компоненты. Поначалу это смотрелось жутко — как оживший анатомический срез человеческого тела. Но вскоре глаза свыклись с этим образом и принимали его, как есть, — как ожившее упрощенное представление гораздо более сложного Компьютера.

— Покажите первое стихотворение, — произнес человек-компьютер. — Рабыня Руя, начинайте читать.

Руя взглянула на напечатанное на экране таблицы стихотворение и начала читать. Голограмма Руи появилась над центральным столом, чтобы все судьи могли разглядеть ее во всех подробностях. Это выглядело так, будто на пьедестале стояла женщина, а ее лицо было обращено к судьям.

— Мое стихотворение называется «Жестокий любовник», — объявила она.

Затем она начала читать, при этом она изящно двигалась, улыбаясь или же хмурясь, чтобы соответственно подчеркнуть значение сказанного. Над головой девушки, на виртуальном экране, в процессе чтения к тексту добавлялась очередная строчка, пока не стало видно все стихотворение целиком.

— Ключевые слова использованы правильно и в соответствующей последовательности, — прокомментировал Компьютер. — Каждое ключевое слово заканчивает свою строку, и каждое соответствует рифме на приемлемом уровне. Это положительные моменты. Дополнительные четыре строки использованы просто для завершения рифмы. Это нейтральные моменты. Метрика стиха правильная: четырехстопный амфибрахий, чередующийся с четырехстопным и трехстопным дактилем, с определенными модификациями в отдельных стопах. Это распространенный метод и не считается сложным в реализации. Я оцениваю техническую сложность в сорок два очка из пятидесяти. Передаю очередь судье слева.

Слева от него сидела женщина-рабыня.

— Я не очень разбираюсь во всех этих вещах, — сказала она неуверенно. — Но там есть рифма, и мне, пожалуй, понравилось. Поэтому я дам сорок пять очков.

«Ответ, достойный невежды», — подумал Стайл.