– Я ж алкоголик, а не бабник. Ты забыла? – Байкачаров исчез в ванной.

Вернулся в джинсах и свитере. Это шло ему не меньше, чем костюм.

– Не уходи никуда, – сказал он, надевая пальто.

– И не собираюсь. – Марина налила себе кофе и водрузила ноги на стол. Оказывается не совсем она, как дура с намытой шеей. Вон, какой педикюр отличный. Ещё как пригодился. И эпиляция. Марина вспомнила вечер, ночь и утро с Байкачаровым, и по телу опять побежали мурашки. Как гласит народная мудрость, не было бы счастья, да несчастье помогло. Народ-скрепоносец в несчастьях разбирается лучше других народов.

Вернулся Байкачаров быстро с фирменным пакетом из дорогущего бутика, находящегося в здании отеля. Цены там были просто немыслимые, скидок не предусматривалось. Будучи финансистом, Марина понимала, что ценник в этих магазинах необоснованно задран ещё и в силу баснословной стоимости аренды помещений в самой «Европе», поэтому даже она с её семейным достатком никогда здешние бутики не посещала. Не любила переплачивать.

– Тут всё продумано для блага кобелирующих постояльцев, и презервативы продают, и цветы. Думал, цветов купить, но решил, что это пошло. Вот, возьми. Это тебе.

Он протянул ей пакет. Там оказался удивительной легкости и мягкости свитер. Марина скинула халат и натянула свитер на себя. Байкачаров угадал с размером. Грудь Марины в этом свитере выглядела невероятно сексуально и слегка воинственно.

– Эту вещь надо носить этикеткой наружу, – сказала Марина. – Чтобы все завидовали. Приезжай, пожалуйста, почаще.

– Разумеется, буду! Даже чаще, чем ты можешь предположить, но вот это слишком дорого, – сообщил он, притягивая Марину к себе и стаскивая с неё свитер. – Ты уж постарайся в следующий раз не обливаться текилой.

– Я облилась текилой?

– Ещё как! Я честно вчера пытался оттереть, но ты вертелась. Уж больно вёрткая.

Он показал, где и как он пытался оттереть, и Марина поняла, что небо в алмазах не за горами, мозги начали плавиться, но всё-таки спросила:

– А ты много презервативов купил, или опять придется за ними бежать?

– Заткнись уже!

Пообедали они в одном из ресторанов отеля. Марина фигурировала в новом свитере. Её блузка оказалась действительно залита текилой и заляпана чем-то ещё. После обеда Марина отвезла Байкачарова на вокзал, а при выходе из отеля он всё-таки купил ей цветы. Конечно, на прощанье он её поцеловал, и целовал бы ещё и ещё, держась за те самые колени, но дежуривший у вокзала сотрудник ГИБДД двинулся к машине Марины, и Байкачарову пришлось уматывать в свою Москву.

Отъехав от вокзала и немного придя в себя, Марина решила позвонить Ляле, ведь надо же непременно поделиться! А с кем поделиться, как не с лучшей подругой? Это ж с ума сойти, сколько всего случилось. Марина нажала кнопку на передней панели и на автомобильном мониторе высветились входящие и исходящие звонки. Какие-либо звонки от мужа отсутствовали полностью. Ну, конечно! Он же в Женеве совещается! Интересно, это на него опера про бабника и покойника такое впечатление произвела, что он стал прямо в консерваторку руку свою запихивать? Или он после оперы ещё кукольный театр посещал? В кукольном театре обычно руку внутрь куклы засовывают. Или это не консерваторка с ним была, а другая дамочка? Ах, да! Он же в кольце был, значит, не с невестой, а с той самой чужой женой, с которой положено путаться настоящему бабнику. Сколько же у него разных невест, чужих жён и просто девиц с пониженной социальной ответственностью? И пользуется ли он презервативами? Ф-у-у-у!

С мыслью, что надо бы посетить гинеколога и сдать анализы, Марина позвонила Ляле. В ответ на звонок подруги Ляля сообщила, что двигает в сторону дачи.