|
Картина вроде последней в "Корсаре". Вот вынырнула голова, вот другая, третья, десятая. Это души утопших, но преображенные: они в тех же коротеньких, газовых платьях, но лица их — фотографические снимки с облика m-r Куницына: они умерли любя и потому в смерти приняли образ возлюбленного. Апофеоза: весь хор новорожденных m-rs Куницыных выходит на берег и, отряхнувшись от воды, затевает кадриль дивную, достойную первых львиц мабиля. Месяц, принявший на радостях также образ m-r Куницына, спустился на землю и, умильно ухмыляясь, любуется из-за кустов трогательной сценой.
— Un songe remarquable … — промолвил недоверчиво правовед, когда Моничка окончила свой рассказ. — Et vousl'avez effectivement vu ? — Eh sans doute ! — смеялась в ответ новая Шехеразада. — Кто из вас mesdames и messieurs, разрешит его? — Наденька разрешит, — сказала Лиза, — она вечно воображает себя героиней какого-нибудь романа и одно время, когда считала себя Татьяной Пушкина, обзавелась даже гадательной книгой, чуть ли не Мартыном Задекой. Поверите ли: восемь раз перечла "Онегина"! — Совсем не восемь! — возразила обиженная гимназистка. — А сколько же? — Семь. — Да, это, конечно, меньше. Она у меня олицетворенная поэзия, сама даже оседлывает Пегаса, и еще вчера… — Ну, что это, Лиза? Какая ты болтушка! Никогда тебе больше не буду показывать! — Вы с Ластовым, значит, одного поля ягодки, — сказал Змеин. — Он тоже вчера еще прочел мне пьеску, в которой есть и "грезы", и "слезы", и "созвучие сердец". Наденька встрепенулась. — Ах, Лев Ильич, прочтите ее нам! — С условием, чтобы и вы прочли свою. — Ни за что в мире! — M-lle Nadine, — вмешался Куницын, — оставьте на минуту поэзию и помогите нам разрешить сон вашей кузины. — Нет, нет, Лиза пошутила. Кто из нас здесь старше? Тот пусть и разрешит. — Старше всех, кажется, m-r Змеин. За ним, значит, и очередь. — Разрешить значение сна, — сказал Змеин, — я не берусь, потому что всякие сны — неразрешимая чепуха, но почему именно вы, г-н Куницын, приснились Саломониде Алексеевне, могу объяснить. — Да это все равно. Объясняйте. — Вы, Саломонида Алексеевна, вероятно, поужинали вчера довольно плотно? — Не скажу. Чашки две чаю, бутербродов с медом — штуки три, да жаркого и сыру ломтика по три. — Гм, недурно. По-вашему это мало? На ночь вообще много есть не годится. Мне, однако, помнится, что, после чаю, вы покушали и земляники? — Ах да, про нее я забыла. Земляники я, в самом деле, съела изрядную порцию. Он, здесь такая сочная, и сливки к ней были такие чудные, густые-прегустые… — Вот, видите… Оказывается, вы легли с переполненным желудком. Желудок в переполненном состоянии производит давление на окружающие кровеносные сосуды. Кровь, не имея возможности идти к нижним конечностям, гонится в arteriae carotes, в голову, оттого и грезы. Моничка, видимо, разочарованная таким прозаическим объяснением натуралиста, с неудовольствием отвернулась. — А целый вечер, — подхватила экс-студентка, — благодаря красноречию г-на Куницына, ты не видела и не слышала ничего, кроме него. Понятно, что и присниться тебе долен был он. — Но я, хоть и слышала целый вечер одного m-r Куницына, — необдуманно брякнула Наденька, — а видела во сне не его… — Кого же? — усмехнулась старшая сестра. |
