Улыбка пришла легко, хоть и была маленькой.

— Спасибо.

Я пошла за Моной и Ро в коридор, задержалась, чтобы они не решили, что нужно меня проводить. Но не стоило переживать, они ушли, прижимаясь друг к другу. Я с улыбкой ушла в свою комнату. Огонь горел. Кровать ждала меня. Смежная дверь была заперта.

Ночь проще не стала, но призраков теперь было меньше.

Глава 20

Тюрьма была не менее тесной и холодной, но в этот раз меня пустили без королевской печати. Шаула была в камере посреди коридора, близко к камину в центре. Она сидела на краю кровати, напряженная и резкая, как всегда, укутанная в толстый плащ. Она холодно посмотрела на меня, когда я остановилась у прутьев.

— Соизволила увидеть меня до того, как они меня повесили, — сухо сказала она.

Я сглотнула, все еще плохо воспринимая ее неодобрение.

— Суд скоро начнется. Это наш последний шанс поговорить.

— Что ты можешь мне сказать?

— Вы видели короля? — спросила я. — Видели, что наделали?

— Я видела его тело, — ответила она. — Но это твои действия привели его сюда. И все обвинения, что ты заготовила для меня, ты разделяешь в равной мере.

— Я бы согласилась, если бы мы говорили только о смерти короля, — сказала я. — И я обвинила бы вас в этом, Шаула, если бы это было не во время нападения, а от болезни или передозировки. Как давно вы добавляли в его настой тот же яд, что и остальным?

— Яд, — это было утверждение, а не вопрос.

— Верно. Изар, три служителя и ваш предшественник Мирак. Вы дали им циановую кислоту, полученную из ваших маленьких созданий света.

Ее лицо не изменилось, не дрогнуло.

— Рана тебе все-таки рассказала.

— Нет, — сказала я. — Я догадалась. Вы это только что подтвердили.

Кожа вокруг ее губ глаз чуть напряглась, свет лампы выделил это.

— Нужно было дать его тебе, — сказала она. — И покончить с этим.

— Но вы не дали, — сказала я. — Потому что видели во мне прок. Я могла быть его губами. Я могла помогать, когда ему было слишком плохо, я могла подавлять подозрения, что Прелат действует сама по себе.

— Тебе просто считать меня злодейкой, да? — спросила она с блеском в глазах. — Злая Прелат использовала Пророчество ради своей выгоды. Ты забываешь, что Пророчество — моя стихия, и работа короля — Пророчество. Наши с ним роли совпадают.

— Нет! — парировала я. — Не совпадают. Вы были его советником, не должны были диктовать все его действия! Управлять личной жизнью! Как часто вы подавляли его лекарствами?

— Когда это требовалось, — сказала она без сожалений. — Когда он позволял слушать тебя или свои книги, а не слова Призма.

— А подделанные документы? — спросила я, сжимая пальцами один из прутьев решетки, холодный металл впился в пальцы. — Фальшивые приказы от его имени. Как давно это продолжалось? После того, как моей маме продлили приговор, или раньше?

Она печально тряхнула головой.

— Я все делала по откровению Света для продвижения Пророчества. Ты не видишь идеальную истину, и мне тебя жаль. Жаль пустоту, что осталась без веры, и я молюсь за твое покаяние.

Мы смотрели друг на друга сквозь прутья, я поняла в тревоге, что она не испытывает укоров за то, что сделала. Что она искренне верила, что права. Смерти, болезни и измена были ступенями к Пророчеству, и это делало их нужными. Даже предсказанными судьбой.