Я повис на шее Хваны, ковыляя в середине толпы, она в свою очередь поддерживала меня за пояс. Неходячих раненых несли на самодельных носиках. К счастью, здоровых женщин хватало, поэтому недостатка в руках для носилок не было. Меня и ещё троих молодых парней, оказавшихся в поезде, поставили в самую середину. Для местных дамочек это решение казалось нормальным. А вот мои СОПовцы и некоторые военные с наёмниками на такое осуждающе качали головами. Да я и сам был не в восторге от вероятности быть растоптанным десяткамилюдей, если тех что-то испугает до потери рассудка. Но командовали здесь не военные, почему-то, а насквозь штатские дамочки в количестве двух штук. Ухоженные, подтянутые, дорого и красиво одетые и с крайне стервозными выражениями на лицах, которые стали буквально их масками, намертво приклеившимися к лицам. Неуверен, что эти две вообще умеют показывать настоящие эмоции. Разучились давно из-за ненужности подобного.

«Чиновницы из плеяды руководителей, — с недовольством подумал я о них. — Те, что любят водить руками».

Хотя, может, я и зря наговаривал на них, потому что дамочки махом всё взяли в свои руки, как пришли в себя после катастрофы, всех построили, заняли делами, заткнули истерики и прочее, и прочее.

На наше счастье поезд не нанёс критичных повреждений туннельным коммуникациям и потому мы шли не в темноте и не задыхались от спёртого воздуха, отравленного всевозможной химией, которую используют железнодорожники. Небольшая группа из четырёх женщин ушла вперёд на несколько сотен метров. Они должны были любыми способами подать знаки встречному составу. К сожалению, как-то иначе дать знать о себе мы не могли: второй взрыв уничтожил головной вагон вместе со всей аппаратурой; найти в туннеле узлы связи так же не получилось. Нет, один раз наша группа увидела дверь в стене туннеля с надписью «служебное помещение», вот только открыть её никто не смог. Дверь была сделана из толстенного стального листа и снабжена мощным механическим кодовым замком, который даже в банке смотрелся бы уместно. Потеряв десять минут на бесплотные попытки и потратив один плазменный выстрел, мы с досадой бросили бесплодные попытки и пошли дальше.

— Странно, что навстречу никто не едет, — негромко сказала Хвана. — Ни другого поезда, ни бригады путейцев, ни военных.

«Странно — это мягко сказано», — мелькнула у меня в голове мысль. К этому моменту я уже немного пришёл в себя и отказался от помощи девушки. Марш-бросок не сдал бы, конечно, но этого и не требовалось сейчас. К тому же из-за носилок и тех раненых, что передвигались на своих двоих, общая скорость отряда была невысокой. Вряд ли выше четырёх километров в час.

— Авария на путях и исчезновение сигнала от поезда не могло остаться незамеченным ни особыми службами королевства, ни железнодорожниками. Кто-то должен был уже приехать, — между тем продолжила размышлять вслух электронщица. — Или военные, или путейцы, которые дежурят рядом с ними на выезде из туннеля.

— С той стороны могли выехать, — я мотнул головой назад.

— С той стороны далеко. Потом, не найдя нас на месте крушения, должны были пустить за нами хотя бы одного-двух человек. Это правила… требования на случай происшествий, как наше, — ответила она мне.

— Значит, у них тоже что-то произошло, — совсем тихо ответил я, чтобы не услышали соседи, которые прислушивались к нашей с Хваной беседе.

— Я того же боюсь, Санлис, — прошептала девушка и тяжело вздохнула.