чем-то в грудь. Только спустя мгновение я рассмотрел светящийся меч, вонзившийся в мою грудь и вышедший из спины. И только потом почувствовал ужасную боль. Распорядитель излишне суетливо шагнул назад, будто опасался, что я попытаюсь что-то сделать с ним.

— Я… Неуязвим… — вытолкнул я, но не сработало.

Меч жег грудь. Я покачнулся и осел на землю.

Ноги и руки холодели. Распорядитель смотрел на то, как я умираю.

С неба посыпался легкий снежок, а я лежал там и чувствовал, как из меня вытекает жизнь.

— Нет… — вытолкнул я и провалился в вондер, ускоряя время в нем, насколько мог. Я должен придумать выход!

Стены куба дрожали — те менталисты, которые прошли через пламя, оставили после себя враждебные иллюзии, которые бились в стены моего сознания. Сражаться одновременно и с эгрегором и с ними я сейчас не мог.

Увидев, что я здесь не один, я напрягся, но сразу расслабился. Это всего лишь безумная иллюзия Морозова, которую я создавал в Академии с иллюзионистами.

— Я вижу, тебе пришлось трудно, — сказал седой старик.

— Ага. День не задался. Я сейчас сражаюсь с самым сильным врагом, которого встречал в этом времени.

— Даже не знаю, что пошло не так, — иллюзия седого старика наклонила седую голову. — Ты же иллюзионист! Придумай и воплоти иллюзию своей победы!

Я безрадостно рассмеялся. Дожили! Я беседую с иллюзией поехавшего мага!

— Он не поверит в любую иллюзию, какую бы я ему не показал, — качаю я головой.

— Так сделай, чтобы поверил, — проникновенно сказал безумец. — У тебя, как у автора, есть всего одна мгновенная мелодия, одно волшебное прикосновение к холсту реальности, чтобы взорвать воображение людей. Твоя иллюзия должна завладеть их умами, а у каждого свои страхи, и общего для всех ты не создашь. Поступи иначе. Вместо того, чтобы выплеснуть силу в смертоносную иллюзию, позволь тому эгрегору самому создать ее для себя. Просто открой перед ним дверь в лабиринт боли и страданий, и дай ему туда войти.

И тут я осознал, что сумасшедший Морозов — гений! Именно так мне и стоит поступить.

Я вывалился в реальность, и мне здесь совсем не понравилось.

Сила в моих энергоканалах иссякла с полноводной реки до ручейка, затем и вовсе исчезла. Боль, которую я уже перестал замечать, снова нахлынула на меня, и я стиснул зубы, чтобы не застонать. Битва с сияющей тварью ужасно измотала меня.

Мои глаза хотели закрыться, а тело — свернуться в клубок и спать, пока весь этот беспорядок с пространством и богами не сгинет и не станет проблемой кого-то другого. Я позволил себе роскошь думать о том, насколько приятнее была бы моя жизнь, если бы я умел так поступать. Затем я глубоко вздохнул и поднялся на подгибающихся ногах.

Если бы не симбионт, который сейчас фиксировал мои кости на положенных им местах, черта с два бы я встал.

— Все еще жив? — едва заметно удивился сияющий.

— Знаешь… Я хотел всего лишь исправить мир, — выхаркнул я вместе с кровью. — И чуточку богоподобных сил. Я сражался с монстрами, которых ты, наверное, и не видел. Я отнимал жизни и помогал тем, кому хотел помочь.

— Но разрушил ткань пространства вокруг своего мира. Твой путь привёл тебя к тому, чтобы истекать кровью на снегу, рядом с противником, с которым ты не справишься, — предположил эгрегор.

Мой разум прояснялся с каждым вдохом, с каждым вздохом источник набирал силу, но этих крох было мало, чтобы в чем-то убедить мир, или даже создать правдоподобную иллюзию чего-нибудь такого, чтобы эгрегор сбежал.

Но мне и не нужно.

Я потянулся к глубинам источника, погружаясь так глубоко, как только мог. Сила была там, на донышке обмелевшего источника. Ее было мало, но она по прежнему была готова выполнить любую команду.