— Нет, — твердо заявил Коши на языке ша-акфи — настолько беглом, насколько он мог быть таковым у землянина, с его голосовыми связками. — Я не буду оформлять сотрудничество со всеми вами. А создам акционерное общество только с тем, кто предложит мне лучшие условия. Что вы можете предложить?

Три ша-акфи недобро, как шекспировские ведьмы, посмотрели на Коши, а потом друг на друга. Они возбужденно заклекотали, их раздвоенные язычки так и мелькали. Один, по имени Шиширхе, с серебристо переливающейся чешуей, сказал:

— Вы хотите сказать, это будет тот, кто оставит вам большую долю акций?

— Совершенно верно.

Ша-акфи прекрасно знали всю финансовую кухню. Гостям их экономика напоминала дикий капитализм конца XIX века на Земле.

Ятасия, с раскрашенной в черно-красные цвета чешуей, подпрыгнул и стал расхаживать взад-вперед на своих птичьих ногах:

— Какой неожиданный поворот! Когда я представлял вас этому достопочтенному комитету, мне все виделось по-другому. Я думал, что каждый из нас получит четверть акций, как принято в таких случаях.

— Прошу прощения, если меня неправильно поняли, но мои условия именно таковы. Если они вас не устраивают, я найду других достойных господ, которые могли бы стать моими компаньонами.

— Нечестная игра! — воскликнул Ятасия. — Этот монстр пытается нас поссорить. Мы все должны отказаться от сотрудничества с ним!

— Ну? — спросил Коши, глядя ну двух других осирианцев.

Шиширхе, немного помявшись, сказал:

— Предлагаю тридцать процентов.

— Что? — вскричал Ятасия. — Уважаемый коллега, вы меня поражаете. До сего дня ваша порядочность не вызывала у меня сомнений. Но я не позволю вам вывести меня из игры. Сорок процентов!

Коши посмотрел на третьего осирианца, Фессахена, с оранжево-зелено-голубой чешуей. Тот отрицательно помотал в воздухе своими когтистыми лапами:

— Я в этом не участвую. У меня и других дел хватает. А ты, Шиширхе?

— Сорок пять, — сказал Шиширхе.

— Сорок девять, — прошипел Ятасия.

— Пятьдесят, — сказал Шиширхе.

— Пятьдесят два, — яростно взвизгнул Ятасия.

Фессахен попытался вмешаться:

— Ты с ума сошел, Ятасия. Так землянин получит контроль над акционерным обществом!

— Знаю. Но наши законы будут защищать мои интересы, а он в любом случае лучше знает, как вести бизнес.

— Пятьдесят пять, — сказал Шиширхе.

(Коши все это время был на грани отчаяния. Перевести цифры из восьмеричной осирианской в земную десятеричную систему счисления было ох как непросто. Земным ста процентам соответствовали шестьдесят четыре местных. Ша-акфи тоже старались приноровиться к землянину, и когда Шиширхе говорил «пятьдесят» процентов, это значило «тридцать два» осирианских.)

Ятасия поерзал, схватил свой портфель и выбросил его в окно. Трах!

— Меня предали! Оскорбили! — он подпрыгнул от ярости и взвизгнул, словно расстроенная каллиопа. — Я никогда не буду вести бизнес с таким расчетливым дельцом, как вы, мистер Глоппенхеймер! Вы не только бездушны, но хуже того, это нисколько не стыдитесь этого обстоятельства. И вас двоих я стыжусь за то, что вы меня не остановили! Вы ничем не лучше его! Всего хорошего, уважаемые господа!

Фессахен сказал:

— Прошу прощения за моего коллегу, мистер Глоппенхеймер.