— Боюсь, плохие новости, Энди. Папаша твоей старой подружки только что прикончил ее мать.

На миг слова показались бессмысленными. «Старая подружка?» У него здесь имелась всего одна старая подружка, но сейчас она была замужем за другим.

— Это Джо Мэрфи, папаша Рут Хадсон, — пояснил Моссмэн.

— О Господи, — пробормотал Турлоу.

— Мне некогда, — сказал Моссмэн. — Я звоню из автомата напротив офиса Джо. Он закрылся там, и у него пистолет. Он говорит, что сдастся только тебе.

Турлоу покачал головой.

— Он хочет меня видеть?

— Ты нужен нам здесь немедленно, Энди. Я знаю, тебе все это неприятно — ну, Рут и прочее, — но у меня просто нет выбора. Я хочу предотвратить перестрелку.

— Я предупреждал вас, что что-то в таком роде должно было произойти, — сказал Турлоу. Его внезапно охватило горькое негодование на этого Моссмэна и всех жителей Морено.

— У меня нет времени спорить с тобой, — сказал Моссмэн. — Я сказал, что ты уже едешь. Вряд ли это займет больше двадцати минут. Поторопись, ладно?

— Конечно, Клинт. Сейчас.

Турлоу положил трубку. Он приготовился к боли от света и включил ночник. Глаза немедленно заслезились. Доктор быстро замигал, раздумывая, сможет ли когда-нибудь выносить внезапный свет без боли.

На него начало наваливаться осознание того, что сказал Моссмэн. Разум отказался повиноваться. «Рут! Где Рут?»

Но его это больше не касалось. Теперь это проблема Нева Хадсона.

Доктор начал одеваться, двигаясь бесшумно, как привык делать по ночам, когда еще был жив отец. Он взял с тумбочки бумажник, нашел и надел часы, очки, затем — специальные поляризующие очки с регулируемыми линзами. Как только он надел их, глаза тотчас успокоились. Турлоу поднял взгляд, поймав в зеркале собственное отражение: худое лицо, темные очки в тяжелой черной оправе, черный ежик волос, слегка топорщащихся на висках, длинный нос с небольшой горбинкой, скрытой очками, большой рот с чуточку более толстой нижней губой, линкольновский подбородок, выбритый до синевы, с расходящимися в разные стороны царапинами.

Не помешало выпить, но на это не оставалось времени. «Бедный больной Джо Мэрфи, — подумал он. — Боже, какое несчастье!»

5

Турлоу насчитал пять полицейских машин, выстроившихся под углом к поребрику перед зданием компании Мэрфи. Прожектора чертили причудливые светящиеся узоры на фасаде трехэтажного здания и вывеске над входом «КОМПАНИЯ ДЖ. X. МЭРФИ — ВЫСОКОКАЧЕСТВЕННАЯ КОСМЕТИКА».

Яркие огни отражались от вывески. У Турлоу заболели глаза. Он сошел на тротуар и принялся разыскивать Моссмэна. Две группы мужчин затаились за машинами, стоявшими вдоль улицы.

«Неужели Джо стрелял в них», — подумал Турлоу. Он знал, что его отлично видно из окон в том здании, но не чувствовал того хрупкого одиночества, которое охватывало его во время тушения пожаров на рисовых полях на войне. Турлоу знал, что отец Рут не сможет выстрелить в него. Этот человек мог взорваться в одном направлении — и уже сделал это. Мэрфи сейчас лишь немногим отличался от пустой оболочки.

Один из офицеров на противоположной стороне улицы вытащил из машины мегафон и закричал:

— Джо! Эй, Джо Мэрфи! Здесь доктор Турлоу! Спускайся оттуда и сдавайся! Мы не хотим, чтобы пришлось входить к тебе со стрельбой.

Усиленный мегафоном голос зарокотал и эхом заметался между зданиями. Несмотря на неизбежное искажение усилителя, Турлоу узнал голос Моссмэна.

Окно третьего этажа со страшным скрипом раскрылось. Круги света метнулись по каменной облицовке, выхватывая окно из мрака.