— Стратегия троянского коня? Так вот, значит, кто я такой?

— Конечно. Хотя Волки, наделенные более острым чутьем, чем кто-либо из Астартес, мгновенно раскусили эту уловку.

— Нелепо утверждать, что моя жизнь управляется моим именем, — резко возразил Хавсер. — К чему это может привести?

Кустодий постучал пальцем по вороту своего доспеха.

— Для нас имя — это ключевой символ. Имя кустодия гравируется на внутренней стороне нагрудной пластины его золотой брони. Оно вписывается с правой стороны, так что снаружи виден только один символ, а затем уходит внутрь. У некоторых ветеранов заслуженные имена заполняют всю пластину и широкими полосами обвивают пояс. Имя Константина Вальдора состоит из тысячи девятисот тридцати двух элементов.

— Мне известно об этой традиции Кустодес, — кивнул Хавсер.

— Тогда ты должен понимать, что «Амон» — это всего лишь начало его имени, самая ранняя его часть. Вторая часть звучит «Тавромахиан», потом идет «Шигадзе», по названию места его рождения, потом «Лепрон» — это название дома начального обучения, потом «Кейрн Хедросса» — место, где он научился владеть оружием…

— Стоп. Стоп! Ты говоришь о своем имени, а не о «его», — воскликнул Хавсер.

— Когда знаешь чье-то имя, — произнес голос, принадлежащий Амону, кустодию первого круга, — не составляет труда установить контроль над его владельцем и подчинить его своей воле. Меня тоже зовут Амон. И сейчас я воспользовался совпадением, чтобы заслонить твоего благородного проводника. Повернись и познакомься со мной, Каспер Ансбах Хавсер.

Хавсер внезапно осознал, что кустодий замер, будто разбитый параличом, словно золотые доспехи повисли на статуе. Амон Тавромахиан абсолютно неподвижно стоял у парапета галереи, положив одну руку на барьер и глядя в амфитеатр.

Хавсер начал медленно поворачиваться вправо. По коже побежали мурашки. Его оцепеневший мозг наконец-то оказался способным на эмоции.

И этой эмоцией был страх.

Рядом с ним кто-то стоял. Кто-то, кто сумел подойти абсолютно незаметно. Это был Астартес в красных с золотом доспехах, но его силуэт казался нечетким из-за смещающего поля или маскировочного плаща. Астартес наклонился над барьером, опершись на локти, словно случайный зритель, и зеленые линзы его визора были обращены на амфитеатр, а не на Хавсера.

— Я Амон из Пятнадцатого легиона, капитан девятого братства, советник примарха, — представился Астартес, на этот раз воспользовавшись своим собственным голосом.

— И как долго я разговаривал с тобой, а не с кустодием?

— С тех самых пор, как вы сюда пришли, — ответил советник.

— Это вы создали меня? — спросил Хавсер. — И до сих пор мной управляете?

— Мы направили тебя на определенный путь, — ответил воин. — Скрытые агенты более управляемы, если не подавлять их волю, даже на уровне подсознания.

— И ты открыто признаешь, что я превратился в орудие?

— Забавно, не так ли? Мы знаем, что ты шпион, и Волкам тоже об этом известно. Можно было бы предположить, что ты теперь бесполезен.

— А разве это не так?

— Игра еще не сыграна.

Советник примарха Тысячи Сынов показал рукой на чашу амфитеатра.