Изменить размер шрифта - +

– Расскажи что-нибудь, – попросила Тамара. – Что-нибудь интересное.

Недавно она шла ночью через парк, причина была прозаическая – туалеты в Известиях представляли собой деревянные домики в кустах, – и возле седьмой дачи, где сидела на поляне до утра известинская молодежь, услышала: «А расскажите что-нибудь интересное!»

Девичий голос, произнесший это в темноте, был таким звонким, что Тамара и тогда, и сейчас улыбнулась. Сейчас – тому, что повторяет слова какой-то семнадцатилетней девочки.

Паша ее просьбе не удивился.

– Интересное?.. – переспросил он. – Ты в Лондоне в Национальной галерее была?

Тамару тоже не удивил его неожиданный вопрос.

– Конечно, – кивнула она.

– Тогда, значит, и сама знаешь…

Кажется, он расстроился от того, что лишился возможности рассказать ей интересное, о котором она просила.

– Мало ли где я была, – сказала Тамара. – Вдруг не заметила, что ты заметил. Расскажи!

– Мозаику в вестибюле помнишь?

– Нет… А что за мозаика?

– Называется «Современные добродетели». Как думаешь, что на ней изображено?

– Понятия не имею! – Тамара засмеялась. – Даже представить не могу, что в современном мире считается добродетелью. Ну скажи, скажи!

– Юмор. Любопытство. – Паша загибал пальцы, и Тамара следила за ним с самой себе непонятной завороженностью. – Наслаждение. Непредвзятость. Безрассудство. Изумление. Сострадание. И праздность.

– Ничего себе! – Тамара даже головой покрутила, чтобы как-нибудь утрясся и упорядочился в ней этот феерический перечень. Она обнаруживала в себе сейчас только одно из названных качеств – изумление. – Понятно – сострадание. Или непредвзятость. Но безрассудство, праздность… Что в них добродетельного?

– Не знаю, – улыбнулся Паша. – Ты просила интересное – я рассказал. Мне это действительно показалось интересным. Во всяком случае, достойным размышления.

– Да, размышлять и размышлять, – согласилась Тамара. – Надолго хватит. Особенно в Махре.

– Почему именно в Махре?

– Ну, здесь же у нас та самая пустынная глушь, которая предназначена, чтобы понять, что в жизни нет ничего случайного и все полно общей мысли. Если ты свое существование считаешь не случайностью, а частью чего-то чудесного и разумного.

– Ого! – хмыкнул Паша. – Неплохие у тебя в Махре размышления!

– Это не у меня! – засмеялась Тамара. – Я тебя дразню просто. Это Чехов.

– А!..

Кажется, он немного обиделся, что она вздумала сыграть с ним в викторину.

– У меня своих мыслей не так уж много, Паш, – извиняющимся тоном сказала Тамара. – Но хорошая память позволяет мне обдумывать чужие и соотносить их с собой. Случайно или не случайно мое существование. Мир вообще случаен или не случаен. Движение он по кругу или стрела, летящая в цель. Это тоже не я придумала, – поспешно добавила она. – Но кто, не помню.

– Мир – стрела, летящая в цель? – усмехнулся Паша. – Вот на это совсем не похоже. В основном он из бессмыслицы состоит, как жизнь показывает. Пойдем? – Он поднялся с травы, протянул ей руку. – Жарко становится. Дойдем до Неголова, искупаемся.

Его рука была горячей, как будто солнечный жар вошел в нее.

Берег в деревне Неголово был песчаный, сосны подступали к самой воде.

Быстрый переход