За поворот – вниз по велосипедной дорожке – мимо теннисных кортов и баскетбольных площадок – вдоль упиравшейся в замусоренную парковку каменной стены. С берега бухту скрывали бархатные коричневые головки рогоза. В памяти Майкла промелькнул образ: он с теткой на старой гребной шлюпке, возле островка, где гнездились лебеди.

Он обвел взглядом островок, но не заметил никаких лебедей. На волнах покачивались катера, обращенные, носом к причалу. Некоторые выделялись модерновой отделкой: стекловолокно, хромированные поручни, мощные моторы; другие, похоже, уже доживали свой морской век. И там, в самой древней и замшелой лодке – на нее можно было запросто лепить знак «опасно для жизни» – сидела та девчонка, которую он заприметил еще вчера.

На ней по-прежнему были непромокаемые штаны. Темные очки скрывали ее глаза, и когда она увидела Майкла, почему-то помрачнела. Неподалеку от нее лежали плетеные ловушки для ловли лобстеров. Проявляя недюжинную силу, она брала их по одной и перетаскивала на лодку.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – подойдя ближе, спросил Майкл.

– Нет. Не то запачкаешься еще, – буркнула она недовольно.

Он чуть язык не проглотил. Что она такое говорит? Он вовсе не белоручка. Когда прошлой весной его мать уехала на съемки, он заменил почти половину кровли на крыше амбара. Сейчас на нем были те же джинсы, что и тогда: выцветшие, в дырках, с пятнами смолы. Старая футболка на его плечах трещала по швам, на голове была красная бандана, чтобы длинные волосы не растрепались.

– Куда ставить? – спросил он, подняв одну из ловушек, которая оказалась на удивление тяжелой – к ее дну были привязаны кирпичи для придания большего веса. – Вперед или назад?

– Спасибо, – ответила она, проигнорировав его вопрос, выхватила ловушку у него из рук и мастерски закинула ее на корму лодки. – Я и сама справлюсь.

– Как знаешь, – Майкл покачал головой, усмехнулся, что, как он надеялся, должно было подчеркнуть ироничность ситуации. Неужели девушка думала, что он хотел закадрить ее? Ага, может быть, лишь в ее мечтах. Даже младшие братья его калифорнийских подружек были гораздо симпатичнее нее. Тут он понял, что это ему порядком надоело, и демонстративно повернулся к ней спиной.

– Что? – спросила она, затаскивая на борт очередную корзину.

– Тебе что-то не нравится?

– Только твоя внешность.

Майкл был так ошеломлен, что у него отвисла челюсть. Он даже непроизвольно пригладил свои волосы. С самого рождения ему говорили, что он похож на мать, а ее называли одной из самых красивых женщин в Голливуде. Он никогда не думал, что его внешность может кому-то не понравиться.

– Моя что?..

– Твоя… внешность, – она медленно произнесла это по буквам, словно он был не только уродлив, но и туп как пробка.

– А что с ней такое, с моей внешность?.. – обиженно спросил он.

– Ты, наверное, заранее подготовился, – девчонка скорчила гримасу. – Вчера продефилировал на джипе… Кстати, здесь скорость ограничена до пятнадцати миль в час, чтоб ты знал… А расхаживаешь по округе, как хиппи из шестидесятых. Ты не поверишь, но это раздражает!

– А тебе какое дело? – заносчиво спросил Майкл.

– Я здесь живу.

Майкл стоял на причале и почему-то не трогался с места. Он находился в ступоре от ее грубости и уже придумал, по меньшей мере, пятьдесят колких ответов.