|
Общественное мнение поверило в это, и этого достаточно. Общественность, предаваясь мечтам, возмущается, что кому-то удалось воплотить мечты в реальность. Ваша разница в возрасте, ваше заточение на год в гостиничном номере… Все эти факты на самом деле вызывают зависть. Проще говоря, до тех пор, пока вся эта история не закончится, желательно, чтобы вас считали расставшейся парой, а не парочкой развратников, купающихся в роскоши.
Мне нечего было ответить. Я просто была в отчаянии от того, что подобные рассуждения помешали мне тогда, когда я пыталась освободить Луи от его прошлого. – Никаких появлений на публике, – в итоге покорно согласилась я. – Но это нам не помешает встречаться наедине? – Нет… Но только ни у вас, ни у него дома. Начиная с сегодняшнего вечера вам следует быть готовой к тому, что папарацци станут толпиться под вашими окнами. Он указал рукой на одну сторону переулка, будто бы туда с улицы Вьей-дю-Тампль должна была вот-вот ворваться свора фотографов и броситься на нас. – Я даже посоветовал Луи более радикальное решение, – добавил Зерки. – Но он категорически воспротивился ему. Более радикальное, чем жизнь друг без друга? Я вопросительно посмотрела на него, и он снова уставился на меня своим ничего не выражающим тяжелым взглядом. – Учитывая ваши прошлые отношения с Дэвидом, можно предположить, что чем больше вы будете демонстрировать единомыслие вашей пары, тем больше будет накаляться ярость вашего несостоявшегося мужа. – И что же в таком случае является волшебным рецептом его успокоения? – с вызовом спросила я. – Устранение одного из нас двоих? Он изобразил хищную ухмылку, очевидно, задетый степенью моего цинизма и моим боевым настроем. С таким выражением лица Зерки больше чем когда-либо был похож на исполнителя грязной работы из фильмов про мафиози. – Нет, все гораздо проще и менее категорично, – ответил он с серьезным видом. – Развод.
6 18 июня 2010
Можно прорыдать целый день, но не два дня подряд. Мне кажется, что когда-то давно я прочитала об этом в одном научном журнале. Таков лимит нашего организма на выражение расстроенных чувств. Сначала ты упиваешься горем, плача навзрыд до изнеможения, а затем остается лишь печальное и опьяневшее от слез тело. Конец слезам, начало похмелья, отяжелевшая голова и возобновление будничных событий. Следовательно, я излила свои чувства за вчерашний день. А 18‑го, находясь в заточении в своей студии и будучи более одинокой, чем когда-либо, я воткнула двадцать четыре свечи моей жизни в пепел своего иссушенного тела. Странный, безвкусный, рыхлый торт, и к тому же безрадостный. «Добрый день, Эль, это Франсуа… Маршадо. Знаю, что у вас сейчас нет настроения, но попытаюсь, несмотря ни на что, пожелать вам очень радостного дня рождения. Я позвоню, когда у меня появятся новости. До скорого». Затем еще одно, спустя час: «Здравствуй. Подозреваю, что я – последний человек в мире, которого ты хотела бы услышать сегодня. Но все-таки я хотел бы пожелать тебе счастливого дня рождения… И напомнить, что все эти неприятности касаются только Луи и меня. У меня никогда не было намерения задеть тебя, тебя. Наслаждайся и получай удовольствие от жизни… Это самый прекрасный возраст, но, к несчастью, слишком поздно начинаешь понимать это. Обнимаю тебя». Дэвид…
Как он осмелился отправить мне такое сообщение? Действовал ли он по распоряжению своего адвоката, чтобы задобрить меня в надежде, что я попаду в одну из тех ловушек, которые он расставил для брата? Моей первой реакцией был порыв тут же стереть это сообщение, но я сдержалась, подумав, что Зерки мог бы использовать эту улику, какой бы ничтожной она ни казалась. |
