|
- Оборванцы в тогах, вот кто мы! - Лишенные ценза, одетые в пурпур! - Угнетенные и нищие, которым нет места на пиру богатой римской республики! - Смерть ростовщикам и банкирам! - В ад все законы двенадцати таблиц! - И преторианский эдикт!.. - К Эребу отцовскую власть! - Да ударит всемогущая молния Юпитера Громовержца в Сенат и испепелит его! - Но пусть Юпитер сперва предупредит меня об этом, чтобы я мог отсутствовать в этот день! - пробормотал совершенно опьяневший Курион. Взрыв хохота раздался вслед за этим мудрым замечанием пьяницы и положил конец проклятиям и брани. В этот момент вошедший в столовую раб приблизился к хозяину дома и прошептал ему несколько слов на ухо. - А, клянусь богами ада!.. - воскликнул громким голосом, с выражением радости Катилина. - Наконец! Введите сейчас же его и приведенную им с собою тень. Раб поклонился и уже собрался уходить, но Катилина задержал его и прибавил: - Окажите им полное уважение. Обмойте им ноги, вытрите их мазями и дайте им обеденную одежду и венки. И раб, снова поклонившись, вышел. Затем Катилина крикнул триклиниарху: - Эпафор, сейчас же освободи стол от остатков пиршества и приготовь две скамьи против главного ложа для двух друзей, которых я ожидаю; очисти эту комнату от мимов, музыкантов и рабов и приготовь тем временем в соседней комнате все для веселого, приятного и продолжительного пира. В то время, как столовую убирали, гости молча распивали пятидесятилетнее фалернское, пенившееся в серебряных чашах, и ожидали с нетерпением и с нескрываемым выражением любопытства появления гостей. Они скоро вошли в сопровождении раба, одетые в обеденные белые тоги, в венках из роз на головах. Это были Спартак и Крикс. - Да будет покровительство богов над этим домом и его благородными гостями! - сказал Спартак, входя в комнату. - Привет всем! - прибавил Крикс. - Честь и слава тебе, храбрейший Спартак, и твоему другу! - ответил Катилина, поднявшись навстречу рудиарию и гладиатору. И, взяв Спартака за руку, он усадил его на ложе, которое сам раньше занимал; усадив Крикса на одну из только что поставленных против почетного ложа скамеек, Катилина уселся на другой рядом с ним. - Итак, Спартак, ты не пожелал провести этот вечер за моим столом вместе с благородными и храбрыми юношами? - и при этом он указал на гостей - Не пожелал? - Я не мог, Катилина, и я об этом тебя предупредил, если только твой остиарий был аккуратен в исполнении данного ему мною поручения придти ко мне! - Да, я был предупрежден о том, что ты не можешь мне на ужин.. - И ты не знал причины, сообщить которую я не мог, не доверяя скромности остиария. Мне понадобилось пойти в одну харчевню, посещаемую гладиаторами, чтобы встретиться там с людьми, имеющими большое влияние на этих несчастных. - Итак, - спросил вдруг несколько насмешливым тоном Луций Бестия, - итак, мы гладиаторы, думаем о споем освобождении, толкуем о своих правах и готовимся поддерживать эти права с мечом в руках? Лицо Спартака вспыхнуло, и он, ударив кулаком по столу, порывисто привстал и воскликнул: - Да, конечно, клянусь всеми молниями Юпитера, пусть. |
