Все физически полноценные мужчины и женщины работали в несколько смен в городе, ремонтируя стены и закрывая проломы; также они покрыли крыши, очистив все улицы от обломков и мусора. Даже самые маленькие дети помогали по мере своих сил и возможностей.

Антинея и Пелиас присоединились к перемещающейся колонне, когда она проходила по их земле. Карас заставил их сесть в повозку и рассказал им обо всем, что произошло.

Клейдемос, во главе колонны, приветствовал ее взмахом руки и долгим взглядом, но не оставил свою позицию. Еще будет время, чтобы побыть с ней вместе и поговорить. Сейчас самое главное — обеспечить безопасность всех этих людей, отведя их в надежное место до того времени, когда спартанцы решат совершить на них нападение.

Странно, но спартанцы в течение целых трех месяцев вообще не показывались. Когда первую небольшую вражескую группу конной разведки обнаружили часовые на въезде в долину, Ифома уже вернулась к нормальной жизни и стала домом для всех людей горы Тайгет.

Всего их было три тысячи восемьсот человек, из которых восемьсот человек были способны взяться за оружие.

Клейдемос тщательно и терпеливо обучал их всем видам боя, которыми владел сам, изучив их в течение долголетней службы Спарте.

Однажды ночью при проверке стен вместе с Карасом, он остановился на башне, чтобы взглянуть сверху на долину, залитую лунным светом.

— О чем ты думаешь? — спросил Карас.

— О том, когда мы увидим спартанскую армию, направляющуюся на нас.

— Возможно, и не увидим, — отвечал Карас. — Возможно, они оставят нас в покое.

— Нет, — сказал Клейдемос, качая головой. — Ты и я, мы оба отлично знаем, что они не смогут вынести независимый и враждебный, город на расстоянии пятидневного пути от своих ворот. Я надеюсь только на то, что эфоры рассмотрят возможность перемирия. Мы можем признать их формальный суверенитет над этой землей в обмен на мир. Мы ничего не знаем о том, что происходит в долине Еврота, но я не питаю никаких ложных иллюзий.

— Город не может умереть, — сказал Карас после длительного молчания. — Я уже слышал, как старики рассказывают детям историю о великом исходе с горы Тайгет, историю о Талосе-волке. Она будет передаваться из уст в уста как часть нашей истории, как деяния древних царей.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Клейдемос. — Я остановил свой выбор на том, чтобы привести людей сюда, конечно с твоей помощью, потому что я верил, что это — единственно возможный путь к безопасности и свободе. Но сейчас я боюсь.

— Мессеняне уже приняли нас; с их стороны нет никакой враждебности. Старейшины ближних городов и поселков рассказывали нам, что они считают нас своими родственниками, потомками одних и тех же отцов.

— Это правда. Это может принести нам большую пользу в случае нападения со стороны спартанцев, хотя я и не считаю, что они могут зайти так далеко, чтобы взяться за оружие. Но совершенно бесполезно стараться предсказать будущее. Мы должны готовиться к самому худшему. Если судьба будет благоприятствовать нам, то это еще и лучше. Даже просто наблюдать, как город поднимается из руин, уже великолепно. Мечта Критолаоса! Если бы только он мог видеть это.

— Критолаос был Хранителем Меча, — сказал Карас. — Его душа всегда будет вместе с его народом.

— Все это кажется невероятным. Все происходит, словно во сне. Найти снова тебя, Антинею, мою мать… и этот народ, готовый сражаться после столь долгого ожидания…

— Мы всегда были готовы сражаться, — сказал Карас. — Когда греки победили при Платеях, в ту самую ночь многие из наших мужчин награбили несметное количество ценностей в персидском лагере и хорошо спрятали их.