Этой ночью Клейдемос лежал рядом с Антинеей и крепко обнимал ее.

— Мой отец умирает, — сказала Антинея спокойно. — Он чувствует, что жизнь покидает его, но он ни о чем не сожалеет. Ты показал ему город его предков, ты осуществил мечту всей его жизни.

Клейдемос еще крепче прижал ее к себе.

— Антинея, — сказал он, — Антинея, мне бы хотелось, чтобы этот сон не кончался никогда. Но я боюсь того, что ожидает нас впереди. Спарта — безжалостна.

— Не имеет значения, что ожидает нас, если мы рабы. Ни к чему нам тогда возможность прожить долгую жизнь. Все мы готовы сражаться, и все мы счастливы, что последовали за тобой и пришли сюда. Мой отец умирает, но в моем чреве растет ребенок. Это знак жизни, которая продолжается, а не жизни, которая заканчивается.

В темноте Клейдемос пытался увидеть ее глаза, но вдруг почувствовал, как в горле застрял комок.

— Ребенок, — прошептал он. — В мертвом городе родится ребенок…

Он поцеловал Антинею и погладил ее гладкий смуглый живот.

***

Первые спартанские подразделения прибыли в начале лета, но сначала их численность была небольшая. Эфоры решили следить за городом илотов, чтобы предотвратить присоединение к бунтовщикам тех, кто остался в Лаконии.

Прошло еще какое-то время, прежде чем спартанцы сделали попытку вооруженного вторжения в долину, которая была укреплена крепостным валом.

Народ Ифомы вырастил урожай и хотел убрать его до наступления зимы. Именно поэтому крепостные валы были всегда под пристальным круглосуточным наблюдением, чтобы не допустить прорыва неприятеля.

Когда пшеница стала колоситься, спартанцы выслали посланника с требованием сдачи города и возвращения илотов на гору Тайгет. Они предполагали воздержаться от мести или наказания до тех пор, пока каждый из них не вернется к своей работе на полях или пастбищах.

Карас отвечал, поднявшись на крепостной вал:

— Эти люди долго страдали, оставаясь рабами. Многие из наших мужчин погибли в бою, служа вашим воинам, но их кровь никогда не принималась во внимание, и всегда осыпалась бранью. И поэтому мы покинули Лаконию, чтобы вернуться на свою древнюю историческую родину, мы перестроили город. Нет ни одного из нас, кто бы ни пострадал от несправедливости или порки, или пыток в ваших руках, но мы не стремимся к отмщению. Наше единственное желание — жить мирно и свободно. Если вы оставите эту землю, то вам не надо ничего опасаться с нашей стороны, но ни за что на свете мы не согласимся вернуться обратно в то ярмо, которое всегда лежало непосильным грузом на наших плечах. Мы скорее готовы рисковать своими собственными жизнями, защищая нашу свободу, мы никогда не сдадимся. Никогда.

— Берегитесь, илоты! — завопил спартанец. — Наши предки разрушили уже однажды этот город, и мы сделаем это снова!

— Прочь отсюда! — гневно приказал Карас.

Спартанец насмешливо взглянул на него.

— Одноглазый и калека, — ухмыльнулся он, поворачиваясь к солдатам, сопровождающим его. — Превосходных предводителей выбрала себе эта команда оборванцев!

Но сказать следующее слово он уже не успел. Карас подобрал огромнейший камень, поднял его над головой и с криком запустил им в своего врага.

Спартанец слишком поздно осознал всю мощь великана. Он совершенно напрасно поднял свой щит. Камень распластал его по земле, расплющив грудь и разбрызгивая все его внутренности через дыры в кирасе.