- Ну, и куда же вы ее выставите?

- Выставлю… Знаю куда… В общем, вы считаете, что не опасно, что из Чечни?

Ничего этого Марина не говорила. Но она поняла, что больше не будет у нее дня счастья. Она никогда не вступит в это состязание.

- Причем тут Чечня? - сказала она. - Он ведь русский. Просто надо у него спросить: ему подходят ваши условия? Ведь, я так поняла, он вам не как жилец нужен?

- А чего я перед вами буду ломаться? Конечно, не как жилец. Он одинокий, я одинокая… У него ведь жена была чеченка, его студентка. Ушла в горы… Сказала ему что-то не то…

«Странно, - думает Марина. - У нас с ним до таких подробностей дело не дошло. Мы, как два брошенных щенка, присосались к блюдечку с молоком радости. А сколько места в его сердце принадлежит той, что ушла в горы? Может, я ему - просто место привала… Мне это надо?» И все в ней колотилось - «надо», «надо», и все в ней кричало - «на фиг», «на фиг».

- Не знаю, Варя, что вам сказать. Я понимаю ваше одиночество - сама такая, я же вас и не понимаю. То, что вы, предлагая жилье, предлагаете в придачу и себя. Дайте ему снять квартиру, оглядеться. Кто знает? Может, он и сам поймет, что вы самое то…

- Да? - вскрикнула Варвара. - Да вы первая перехватите его на дороге. Я это нутром чую. Он ведь к вам заходил…

- Я вам не соперница, Варя. Я у вас на дороге не встану.

«Еще как встану! - думает Марина, но понимает - не встанет. Горький остаток радости от счастья скукоживается внутри нее до полного ничего. - Это ошибка, - плачет она внутри себя, - что мы кинулись друг к другу. Как кинулись, так и разбежимся». Как-то некстати (хотя почему некстати, самое что ни на есть кстати) вспомнился ей тот пролет лестницы, на котором она стояла, слушая звуки поцелуев Арсена. Тогда тоже было счастье, нечего назад плеваться, были цветы и слова, был календарик с телефоном, что отвечал ей голосом любви. Где он? В милиции, как свидетель обвинения. Там ему и место. Но второй раз ее на вилы не поддеть. Она не пойдет на кулачный бой с соседкой и ее дочерью. Вы свободны, сэр! Гуляйте по жизни без меня. Считайте, что я тоже ушла в горы.

- Бог вам в помощь, Варя, - сказала она. - По-моему, он хороший мужик, его не надо опасаться. У вас в соперницах дочь, это помните.

- Ну, эту гору я сдвину, - ответила Варвара. - Я обломаю ее сучьи повадки. Между нами… Мне покойная тетка оставила однокомнатку. Лелька не в курсе, хотя это для нее. Кончит школу - и плыви себе, дитя Дуная. Сейчас там живут два мужика с рынка. Хорошие деньги платят и в срок. Не хотелось бы это терять… Но если начнет вспухать, отделю дуру. Хотя к деньгам так привыкаешь…

- Придется выбирать, - смеется Марина. - Запах мужчины или запах денег.

- Это верно, - отвечает Варвара, - два самых сильных запаха. А какой-то дурак говорил, что деньги не пахнут.

- Был такой римский император Веспасиан. Он наложил налог на сортиры.

- И он прав. И я права. Тут два разных случая. - И она даже засмеялась. И Марина увидела, что она очень даже ничего, ее располневшая соседка, что есть в ней, как это говорят теперь, драйв. И в кулачном бою с глупой Лелькой она бы, Марина, поставила на мать.

Расстались они сердечно.

А на следующий день Алексей ждал ее в вестибюле издательства. У ног его стоял чемодан.

- Я ушел, оставив записку. Вы говорили, что есть какой-то вариант.

- Я вас отвезу, - сказала Марина, - к одной старой даме. Но это не надолго. Пока не найдете себе другой вариант.

- У меня не будет вариантов, - сказал Алексей, отвечая ей на другой вопрос.

- Не будем об этом, - сказала Марина.