— Конечно, нет. То есть я должна при въезде предъявить пропуск и остальные документы, но в машину они никогда не заглядывают.

— Хорошо. Тогда возьмите, пожалуйста, вот этот список того, что нужно купить, часть денег, которые мне одолжите, и раздобудьте все, что там написано. Что вы скажете о том, чтобы нам встретиться в следующий раз здесь через неделю? Я буду очень благодарен, если вы захватите с собой эти вещи. Все они легко поместятся в вашем докторском саквояже. А потом забудьте обо всем этом на некоторое время. Ближе к делу я вам позвоню.

Во время их разговора Свен молчал и заговорил только после того, как Брайан вернулся, выпустив доктора Снэрсбрук.

— Ты забыл сказать доктору, что я собираюсь с тобой, — сказал он.

— Об этом просто не зашла речь.

— Разве намеренное умолчание — не то же самое, что ложь?

— Прошу тебя, давай отложим философские беседы на другой раз. У нас много дел. Что слышно из Калифорнийского технологического?

— Молекулярную память высылают тебе сегодня.

— Тогда за работу.

За последовавшие две недели устройство Свена радикально изменилось. Его корпус, приземистый и похожий на бочку, был расширен, чтобы там поместился аккумулятор большего размера. На место устаревших плат поставили новые программные блоки и установили небольшой металлический контейнер с молекулярной памятью. Все это увеличило подвижность робота, не заняв много места. Схемы и блоки памяти, которые заключали в себе мозг Свена, все еще располагались на стойках и стеллажах, и он, словно желая это подчеркнуть, во время работы разговаривал через стоявший там динамик. Телеробот же стоял молча и неподвижно, пока монтаж не был завершен к обоюдному удовлетворению сторон.

— Я принял решение по вопросу, который мы обсуждали некоторое время назад, — сказал Свен.

— Это по какому?

— О моей индивидуальности. Очень скоро я весь буду находиться внутри того механизма, который сейчас не более чем робот-приставка. Предстоит очень тонкая работа по переносу в новую память всех моих элементов, систем, К-линий и программ.

— Это уж точно.

— Поэтому я хочу заняться этим сам. Ты согласен?

— Не вижу, как это возможно. Это то же самое, что сделать самому себе префронтальную лоботомию.

— Ты прав. Поэтому я предполагаю сначала довести мою резервную копию до самого момента переноса. Потом эта резервная копия, предварительно отключившись, проведет операцию переноса. Если возникнут какие-нибудь неполадки, можно будет снять еще одну резервную копию. Ты согласен?

— Вполне. Когда это произойдет?

— Сейчас.

— Годится. Что я должен делать?

— Смотреть, — последовал лаконичный ответ.

Свен всегда отличался решительным характером. Брайан уже присоединил волоконно-оптическими линиями к телероботу стойки с электроникой. Больше от него ничего не требовалось.

Внешне ничто не говорило о том, что происходит перенос. Времени он занял немало. Дело было не в Свене — он вполне мог перебросить все эти данные по множеству каналов за несколько секунд. Виновником задержки был блок молекулярной памяти. Внутри его происходил совершенно оригинальный процесс. Там параллельно работали четверть миллиона белково-мышечных манипуляторов, расположенных в виде решетки 512x512. Каждый из этих субмикроскопических манипуляторов мог двигаться в трех измерениях с точностью 0,1 ангстрема — намного меньше межатомных расстояний в твердом теле. Движение происходило практически без трения благодаря применению верньеров Дрек-слера, в которых линейные молекулы скользят по цилиндрическому каналу, образованному слегка раздвинутыми атомами. Электрические импульсы приводили молекулы в движение и закрепляли их на новом месте.