|
Лоуфорд осознал, что стоит перед дилеммой, оба варианта решения которой крайне рискованны. Лучшим способом избавиться от атак вольтижёров было развернуться в стрелковые шеренги и наступать, но это прямое приглашение для французской конницы. Кавалерия представляла большую опасность, и, следовательно, необходимо оставаться в закрытом строю, превратившись в лёгкие цели для французских мушкетов, которые прогрызали его каре: один выстрел – один раненый или убитый. Единственное, что могло помочь Лоуфорду – артиллерия, но снаряды падали с высоты на размякшую землю и зарывались в неё перед тем, как взорваться. В результате вся сила взрыва уходила в почву или фонтаном грязи в небо. Шрапнель оказалась более смертоносной, но кто-то из артиллеристов оставлял слишком длинные фитили… Лоуфорд начал сдвигать каре на север. Перемещаться в таком строю, сохраняя его замкнутость, трудно; к тому же приходится нести в его центре раненых. Полк останавливался каждые несколько секунд, чтобы дать залп по вольтижёрам. Лоуфорд догадался, что вражеские стрелки заманили его в ловушку, и кажущаяся поначалу лёгкой задача превратилась в невероятно сложную.
- Жаль, что у нас нет стрелков, – пробормотал Форрест. Лоуфорд хотел было одёрнуть майора, но думал он о том же. Он знал, что было ошибкой отправлять стрелковую роту в дозор и воображать, что с ней там ничего не случится. Теперь вот его полк попал в переплёт. Всё ведь так хорошо начиналось: марш в сомкнутом строю, красивое – словно иллюстрация из инструкции по строевой подготовке – перестроение в каре, лёгкое отражение кавалерийской атаки… И вот теперь Южный Эссекский в самом центре долины, лишенный всякой поддержки, кроме артиллерийской, и всё больше вольтижёров, с почуявших запах крови, окружают его. Пока потерь было немного: пятеро убитых и с десяток раненых, - но это лишь потому, что французские стрелки выдерживали дистанцию, опасаясь его залпов. Но их мушкеты не умолкали, и чем ближе он продвигался к тропе, ведущей на ферму, тем больше удалялся от британских позиций. А с холмов – и Лоуфорд знал об этом! – за маневрами полка наблюдает Пиктон. А полк-то окончательно застрял!
Спустившись по лестнице, Висенте сообщил, что им на выручку движется британский полк, но, ввиду угрозы вражеской кавалерии, он перестроился в каре. Выглянув в окно, Шарп узнал знамёна Южного Эссекского, но помочь им в их затруднительном положении сейчас было столь же невозможно, словно их разделяло не полмили, а добрая сотня миль. После второй неудачной атаки французы попрятались среди дворовых построек, спасаясь от бьющих с крыши винтовок. Тропа, ведущая к ферме, раньше кишевшая вольтижёрами, опустела, потому что Шарп позвал двух стрелков со второго этажа, занял позицию с ними и ещё с Перкинсом у выходящих на тропу окон и устроил учебные стрельбы по вольтижёрам, поражая их на открытом пространстве с большого расстояния. Французы были вынуждены или отступить в непростреливаемый сектор с боковых сторон дома, или за мост, присоединившись к тем, кто атаковал каре. - Что будем делать дальше, мистер Буллен? – спросил Шарп. - А надо что-то делать, сэр? – удивился лейтенант. Шарп усмехнулся: - Вы привели сюда людей и заняли оборону, и это было правильно. Но, думаю, у вас была ещё и толковая идея как вывести их отсюда? - Прорваться с боем, сэр? - Обычно это и есть самая толковая идея, – ответил Шарп, быстро выглянул в окно и успел спрятаться, не дав французам выстрелить. – Французы долго не продержатся. Буллен решил, что это совершенно невероятное утверждение, ведь куда ни кинь взгляд, долина кишела французами: пехотой и конницей, а помощь от красномундирного каре явно запаздывала. Но Шарп из тех же фактов сделал совершенно другой вывод: - Пришло время отработать деньги, которые вам платит король, мистер Буллен. - Какие деньги, сэр? - Какие деньги? Вы – офицер и джентльмен, мистер Буллен. |
