Нестрогий опекун – ее дядя, к тому же наверняка престарелый. Только очень защищенную девушку, воспитанную пожилым человеком, можно было так легко обвести вокруг пальца.
И это объясняло, почему опекун предпочел закрыть на все глаза. Все, что угодно, ради возможности заполучить состояние.
Фейт продолжала:
– Он вовсе не был Феликсом Владимиром Римавски. Его настоящее имя – Юрии Попов.
– Я б ему накостылял как следует! – сердито пробормотал Стивенс.
Мак с шумом подбросил палку в костер. Она вспыхнула, повалил дым.
Ник, закашлявшись, бросил на Мака раздраженный взгляд, но потом снова повернулся к Фейт, которая сидела, жалко ссутулившись.
– Это все равно не объясняет, почему вы оказались совершенно одна, без денег и без защиты. Вы хотите сказать, что этот... – он снова осторожно разжал кулаки, – этот скрипач выбросил вас на улицу без единого пенни в кармане?
– О нет. – Ее голос ничего не выражал. – Он хотел, чтобы я оставалась его любовницей.
Ник выругался.
– Фели... – Она оборвала себя. – Юрий не понимал, почему жена и дети должны быть помехой его удовольствиям. В конце концов, они же в Болгарии.
– У этого парня что, совсем ни стыда ни совести? – воскликнул Стивенс.
– Нет. Он ни в малейшей степени не был обескуражен тем, что я разоблачила его обман. Он знал, что моя репутация погибла. Что я никогда не смогу вернуться к прежней жизни. Он считал, что у меня нет другого выхода, кроме как оставаться с ним, пока я ему не надоем. Потому что, видите ли, очень много людей знали, что мы сбежали. – Она добавила ломким голосом: – Сейчас я не могу поверить, что была способна на такую глупость, но когда мы сбежали, я написала всем и рассказала об этом. Я думала, что это самое романтическое переживание в моей жизни. – Она сухо рассмеялась. – Я даже думала, что мама с папой одобрили бы, если б знали.
Мак топал как слон и гремел посудой.
– Ради Бога, Мак, прекрати так шуметь! – раздраженно бросил Ник.
– Надо помыть тарелки.
– Тогда отнеси их к морю и там помой!
– Ага, так я и сделаю!
Снова загремела, загрохотала металлическая посуда, а потом Мак зашагал прочь, явно выражая свое неудовольствие.
Ник не обратил на него никакого внимания. Он хотел услышать историю до конца.
– Итак, что же вы сделали?
– Я не могла оставаться там ни минуты. Как только он ушел на концерт, – а он в самом деле очень талантлив, – я собрала кое-что из вещей и убежала. Дилижансом я не поехала – все места в нем были уже заняты и...
– Вы хотите сказать, что покинули Париж ночью и отправились в обратный путь совершенно одна, вверив себя судьбе?
Фейт пристально посмотрела на него.
– У меня не было выбора.
– Разве у вас не было горничной?
– Нет.
– Что? Но...
– Послушайте! – вспылила она. – Я была расстроена и хотела оставить Париж как можно скорее. Я не подумала как следует, у меня не было большого опыта в планировании путешествия. Я сделала то, что считала лучшим в тот момент, я знаю, что это было глупо и опасно. Вы довольны?
– Ни в малейшей степени. – Ник гневно воззрился на нее.
– Так что же случилось, мисс? – спросил Стивенс успокаивающим тоном.
– Я нашла... точнее, кое-кто в пансионе устроил это для меня – частную карету, берущую пассажиров. Она была очень старой и довольно грязной, но мне было все равно. – Она помолчала мгновение, затем добавила: – Да, я знаю! Мне не следовало так поступать!
– Почему? Что случилось? – напомнил Стивенс. |