Я взглянул на хирургический стол Шигараки Хидео и заметил, что он в сейчас сделал то же самое. Мы оба поняли, что остановились на одном и том же моменте. Одно «но»: Шигараки уже ввёл ретракторы, а я нет.

Ретракторами раздвигались окружающие ткани. В данной операции использовались печёночные ретракторы. Желчный пузырь, который мне предстояло удалить, находился на стенке печени — примыкал к ней. А потом этот крупный плотный орган было необходимо отодвинуть. Обзор всё ещё закрывала брюшина — тонкий мешочек, который покрывал своими листками большую часть органов брюшной полости. Я рассёк брюшину, что скрывала желчный пузырь, и приступил к основному этапу операции. Отделил от окружающих тканей общий желчный проток и пузырный проток и тут же замер.

Голова шла кругом. Умом я понимал, что передо мной манекен, но внутренние органы были выполнены настолько реалистично, что мои магические каналы начали вопить. Их не устраивало, что «анализу» не удаётся изучить лежащее передо мной тело. Это дополнительно усложняло задачу. Головная боль и мушки перед глазами никак не помогали ходу операции.

Усилием воли я успокоил свои органы чувств и продолжил операцию.

Ускорился. Натянул пузырный проток, через который проходит желчь, затем перетянул и пересёк проходящие рядом сосуды. В голове, как назло, начали мелькать совершенно ненужные мысли о том, как трудно потом будет сотрудниками «Хиджиката-Медикал» восстановить целостность всех структур манекена.

В ход пошли другие инструменты — несколько зажимов, а вслед за этим я, наконец, пересёк проток. Готово. Я уже на полпути. Подсознательно мне очень хотелось свериться с результатом Шигараки Хидео, но я подавил это желание и продолжил работу.

Пересёк артерию, поскольку все структуры, которые участвуют в кровоснабжении удаляемого органа, также должны быть удалены. И приступил к главному этапу операции — изъятию самого желчного пузыря.

От напряжения по лбу струился пот. При работе с живым пациентом я бы не стал торопиться, но тикающий таймер и активная работа Шигараки Хидео намекали мне, что система будет оценивать соотношение качества и скорости проведённой операции.

Я отделил желчный пузырь от его ложа. Рука дёрнулась, и я чуть не задел ткань печени. Всё-таки латексные органы по своей консистенции сильно отличались от реальных. Медицинским инженерам удалось хорошо передать внешний вид и анатомию, но улучшить тренажёр всё ещё было можно.

Желчный удалён, осталось только обеспечить гемостаз — остановку кровотечения, дренировать ложе, где находился желчный пузырь, и зашить.

Только делать это придётся интуитивно. В сосудах манекена нет крови, так что и останавливать мне нечего. Точно так же, как нечего дренировать. Но эти этапы всё равно придётся провести.

Когда я начал останавливать кровь, то заметил, что Шигараки Хидео решил пропустить эти этапы операции и сразу перешёл к зашиванию операционной раны. Кто-то из нас прямо сейчас допускает большую ошибку. Я делаю дополнительную работу, жертвуя скоростью, а Шигараки ускоряется, игнорируя важные этапы. Вопрос лишь в том, будет ли эти этапы засчитывать система или я сейчас попусту трачу время?

Неважно. Нам было сказано, что операцию нужно проводить, как на живом человеке. А забыть остановить кровь пациенту — это не просто ошибка, а самое настоящее убийство. А дренирование хоть и не выполняется при идеальной операции, но в условиях задачи было указано — считать случай осложнённым.

Когда я закончил все этапы и приступил к зашиванию раны, Шигараки Хидео уже закончил операцию и нажал кнопку «завершить». Я отстал от него на пять минут и финишировал вторым. Но при этом, отходя от хирургического стола, я был на сто процентов уверен, что все этапы выполнил правильно.

— Шигараки-сан, Кацураги-сан, вы закончили быстрее остальных, — обратилась к нам судья Харукава Кината.