Три недели… Обычно инкубационный период длится от тридцати до девяноста дней, но в целом вирус бешенства распространяется быстрее, если укус приходится на зону лица, туловища или верхних конечностей. Так ему проще проникнуть в головной мозг через нервные волокна.

И если бы ему вовремя провели экстренную вакцинацию — шесть инъекций в течение трёх месяцев, то попадания вируса в центральную нервную систему можно было бы избежать.

Теперь никакие лекарства ему уже не помогут. Обычно в таких ситуациях пациента помещают в инфекционное отделение и поддерживают его состояние до самой смерти.

Однако я всё же попробую ему помочь. Хотя лекарской магией я бешенство ещё никогда не лечил.

Для начала нужно прикинуть точную стадию. Судя по всему, инкубационный период только что закончился и начался продромальный. Он сопровождается обыкновенными признаками ОРВИ. Это означает, что вирус уже добрался до головного мозга и начал оказывать пока что неспецифическое действие на организм пациента.

Однако, боюсь, что уже и продромальный период заканчивается. Кондо Кагари сказал, что пациент жалуется на светочувствительность. Да и я невооружённым глазом вижу, как Сакадзузки Йото щуриться и время от времени вздрагивает. Выглядит мужчина так, будто готов в любой момент вскочить и убежать.

Вероятно, уже начинается стадия возбуждения. Вслед за ней будет — паралитическая стадия и смерть.

— Сакадзуки-сан, сколько дней назад появились первые симптомы? — уточнил я.

— Три или четыре, — нахмурился он, напряжённо потирая свои колени.

Значит, приблизительно столько же ему и осталось.

— Кондо-сан, — повернулся я к коллеге. — Не могли бы вы пройтись до инфекциониста. Поговорите с Окабэ-сан насчёт свободных мест.

— Кацураги-сан, вы уверены? — прошептал Кондо Кагари. — Если и надо договориться, то я могу ему позвонить…

— Кондо-сан, ещё раз повторяю, пройдите до Окабэ Акиры пешком, — настоял я. — Уверен, ему есть, что вам рассказать.

Мне нужно было избавиться от Кондо Кагари, чтобы приступить к использованию магии. Если кто-то будет тереться рядом и отвлекать меня, тогда вылечить Сакадзуки Йото мне сто процентов не удастся.

— Понял, Кацураги-сан, скоро вернусь, — кивнул коллега и покинул кабинет.

— Сакадзуки-сан, а вас я попрошу лечь на кушетку, — обратился к пациенту я. — Возможно, всё это всего лишь ошибка и никакого бешенства у вас нет. Сейчас я это проверю, хорошо?

— Ладно, — с надеждой кивнул он. — Мне бы очень хотелось, чтобы все мы дружно ошиблись насчёт этой болезни. Но поверить в это я пока не могу.

Сакадзуки Йото лёг, а я вколол ему обычное успокоительное. Чем больше он будет дёргаться, тем сложнее мне будет осматривать его нервную систему. А это и без того очень трудно даже для моего «анализа». Ведь моя задача — найти иголку в стоге сена. Пройтись по всем нервным волокнам и нейтрализовать вирус.

Вирус куда меньше бактерии, и это делает мою задачу практически невыполнимой. Прямо сейчас без «клеточного анализа» я даже бактерии не могу видеть, не говоря уже о вирусах, для которых требуется «молекулярный».

Я сконцентрировался и включил «гистологический анализ» и «усиленный анализ» одновременно. Это сочетание сильно расходовало запас моей энергии, но таким образом у меня хотя бы появлялся шанс найти источник болезни.

Сконцентрировавшись, я увидел мельчайшие светящиеся частички. Часть из них уже была в головном мозге, а другая двигалась со стороны раны по нервным волокнам.

Несомненно, это именно скопления вируса. Скорость движения прямо как в учебнике. Три миллиметра в час, не больше. Именно с такой скоростью вирус движется к головному мозгу.