— Да? — озадачился Асакура. — Упс!

— Что «упс?» — спросил я, забрасывая мелочь в автомат. — Уже успели кому-то разболтать?

— Да не то чтобы… — невинно улыбнулся Асакура. — Уже почти вся клиника знает, что вы утёрли нос Мурате Сатоши.

— Прелестно. Вот как раз этого я и заведующий хотели избежать. Если Эитиро Кагами узнает, что тему закрытой планёрки уже разнесли по всей клинике…

— Не узнает, — махнул рукой Асакура. — Эитиро-сан чуть ли не самый занятой человек в клинике. Он и тут трудится, не покладая рук, и в научном отделе занимается аналитикой, готовится к разработке нового препарата. Говорят, что он и в производственный корпус катает по несколько раз на дню. Человек с десятью руками — так его у нас кличут.

— А вы, Асакура-сан, человек с десятью языками, как я посмотрю, — пошутил я, доставая из автомата горячий двойной эспрессо.

— Не без этого, — улыбнулся Асакура Джун. — Большинство моих пациентов — инсультники. С ними уже не поболтать, как правило. А я — человек коммуникабельный. Мне общение подавай!

— Вам надо было идти в терапевты, Асакура-сан, — подметил я. — У меня лично после приёма язык зудит.

— Да я бы с радостью, но неврология — это моё наследственное заболевание. Мой отец был неврологом, мой дед был неврологом, и, думаю, мои дети пойдут по стопам своих предков.

И это было вовсе не удивительно. Учитывая, как дорого стоит обучение в медицинских университетах Японии. В этой стране почти все врачи выходят из семей медиков. У простых смертных шансов поступить обычно крайне мало.

Однако мой предшественник всё же умудрился это сделать, хоть и привёл в конечном счёте свою семью к нищете. Надо будет обязательно отправить родителям часть зарплаты через месяц. С моей новой зарплатой мы быстро сможем закрыть кредит.

— Ау, земля вызывает Кацураги Тендо, — замахал рукой перед моим лицом Асакура Джун. — О чём задумались, коллега?

— О родителях, — честно признался я. — Думаю о том, что родители — самые важные люди в нашей жизни. И им нужно помогать.

— Э? — удивился Асакура. — А вы, как я посмотрю, из тех людей, кто любит пофилософствовать в перерыве, Кацураги-сан.

За спиной Асакуры прошёл уже до боли знакомый мне фельдшер Нода Такео. Увидев меня, он резко поменял направления и тут же врезался в одну из проходящих мимо медсестёр.

Вот дурак… Больше всего он мне напоминал рыжую гиену. Зловредный, трусливый, костлявый. И рыжий. Слишком рыжий для японца.

— Спасибо за беседу, Асакура-сан, — сказал я и залпом выпил остатки кофе. — Мне нужно дойти до кардиологии. Ещё увидимся.

— Конечно, увидимся! — воскликнул Асакура. — Заглядывайте ко мне в отделение, если будет время. А на выходных всё-таки обязательно выберемся куда-нибудь. Как я и говорил, с меня саке.

У половины клиники уже составлены планы на мои выходные. А я всего-то дорабатываю второй день!

Поднялся в кардиологическое отделение стационара и, чтобы не вызывать подозрений, заглянул к дежурному кардиологу. Лучше спросить разрешения для осмотра пациентов. Тошиба просил не заявляться к Аките Такехиро без продуманной легенды.

Дежурному кардиологу оказалось всё равно. Он был завален кучей плёнок с электрокардиограммами и планировал описывать их до самого утра. Функциональный диагност ушёл в отпуск, и всю работу свалили на бедного кардиолога.

Убедившись, что никто из постовых медсестёр за мной не наблюдает, я сразу прошёл к Аките Такехиро. Ему предоставили одиночную палату с личным туалетом и прочими комфортными условиями, которых не было у простых смертных.