– Сена, меня сейчас паралич разобьет.

– Да ладно тебе, обустроимся, обживемся, наладим быт…

– Какой быт? Какой можно наладить быт в этой ледяной спичечной коробке?

– Тай, не гунди, у нас нет других вариантов, пойдем лучше осмотрим повнимательнее кухню на предмет полезной утвари.

Пока подруга курила, прислонившись к дверному косяку, я обшаривала навесные шкафчики, и прочую крайне скудную и старую мебель. Из полезной утвари сыскалось следующее: большущая железная кружка, четыре треснувших тарелки, один тупой нож, две гнутых алюминиевых ложки и крошечная, дочерна закопченная кастрюлька. Разложив эти сокровища на тумбочке-столике, крытым облезлой клеенкой, я посмотрела на Таю. Выражение ее лица о многом говорило.

– Я подам в суд на этих Мордухиных! – мрачно произнесла она. – За клевету и издевательство над сотрудниками правоохранительных органов!

– Если бы это было возможно… Кстати, на чем готовить? Где плита?

– А вот, – она кивнула на нечто большое, выдающееся из стены и занимающее половину кухни.

– Не пойму, это газовый или электрический агрегат?

– Дровяной.

– Какой?

– Дровяной, Сеночка, дровяной, вон, видишь, внизу заслоночка, а сверху два блина, как на электрической печке? Суешь в ту дырку дрова, ждешь, покуда вся эта хреновина раскалится и готовишь утку с апельсинами в розмариновом соусе в свое удовольствие.

Остатки оптимизма покинули меня, до сознания дошел весь ужас нашего положения: две горожанки, не приспособленные к жизни в спартанских условиях, оказались на такой вот, мягко говоря, некомфортабельной даче…

– Тая, ты умеешь рубить дрова? – поинтересовалась я чуть дрогнувшим голосом.

– Всю жизнь только этим и занималась, сначала у себя в квартире рубила, потом у соседей – никак не могла остановиться, так сильно понравилось.

– Господи, что же делать? Мы умрем тут с голоду, если воспаление легких не доконает раньше!

– Погоди рыдать, – подхватила инициативу подруга, – пойдем, осмотрим окрестности, пока темнеть не начало, может тут сарай с готовыми дровами имеется и нужно, в конце концов, отыскать туалет.

На участке за домом и впрямь имелась какая-то сараюшка, но она была так же наглухо заколочена, как и окна дома, видать, в сараюшке хранились невесть какие ценности. Заглядывая в многочисленные щели, мы выяснили, что внутри садовый инвентарь, ведра, грабли и прочий инструмент, не могущий существенно улучшить нашего бытия.

– Ищем дальше! – И решительная Таиска устремилась вглубь участка.

Метров через сто, у самого дремучего леса обнаружилась архитектурная постройка, напоминающая гнилой зуб, судя по вонище, которую она источала, это и был «туалет, типа „сортир“». Мы не стали делиться впечатлениями, а продолжили осмотр. С левого торца дома неожиданно встретился странный нарост, что и оказалось дровянницей… поленницей…. Знать бы еще, как это называется. Полешек-дровишек было не так уж и много, зато в глубине лежал устрашающего вида топор.

– Полезу-ка я его достану, – Тайка согнулась в три погибели, намереваясь забраться туда, – если что, пригодиться отбиваться от сектантов или ночных маньяков.

Кстати, о ночных маньяках… о том, что в этом домике на отшибе, можно сказать, непосредственно глухом лесу нам еще и ночевать предстоит, причем не одну ночь, это как-то совсем вылетело из головы…

Сопя и чертыхаясь, Тая вытянула топорище на свет божий.

– Давай еще дров прихватим, – сказала я, – хоть печку натопим, дом прогреем, а то околеем в два счета.