– Давай, давай, скорее шевелись, а то нам вообще ничего не достанется, всё святые слопают.

Находясь в тылу врага, мы предпочитали не расставаться со звукозаписывающей и фотографирующей техникой, на Тайкиной шее болтался фотоаппарат, у меня под свитером на таком же шнурке притаился диктофон.

– Слушай, что у тебя под штанами надето?

– А в чем дело?

– Такой шорох стоит – караул.

– Там у меня колготки и носки.

– Может, ты снимешь штаны и пойдешь в колготах?

– Они у меня черные и прозрачные. Нет, я конечно же, могу…

– Иди и шурши, – вздохнула я.

Никого не встретив, мы спустились вниз. Послушников уже не было, «святые сестры» убирали со столов посуду. Увидев нас, они заулыбались, опять сказали: «Бог к вам!» и попросили присаживаться. Мы примостились с краю, у лестницы, ожидая, чем же нас угостят. Молодая женщина в платке принесла поднос и поставила перед нами тарелки с манной кашей и стаканы все с тем же сухофруктовым компотом. И душа моя зарыдала кровавыми слезами. Тая смотрела на эти кулинарные изыски с таким выражением лица, будто ей подали тарелку шевелящихся опарышей.

– Сделай лицо попроще, пожалуйста, – шепнула я ей. – Неужто ты не любишь манную кашку? Поверить невозможно.

От взгляда, коим меня наградила любимая подруга, я должна была тут же обратиться в дорожный камень с нецензурными надписями, но отчего-то осталась жить.

Поковыряв ложками в тарелках, мы принялись цедить вонючий компот, в надежде хоть чуточку унять сосущее чувство голода.

– Чего не кушаете? – подошла к нам все та же молодая женщина в платке.

– Да мы так устали, что и кусок в горло не лезет, – промямлила Тая.

– Убирать?

– Угу.

Пока она не успела уйти, я успела вставить пару фраз о том, как сильно мы успели заинтересоваться их религией, обчитавшись духовной литературы.

– Да, это так интересно, – поддакнула Тая, – и просто для понимания.

– Истинная истина всегда проста для понимания, – важно изрекла женщина и отчалила с нашими тарелками в пищеблок. Мы допили компот, но уходить не спешили, встали, прошлись туда-сюда, будто прогуливались за разговорами, и увидали дверь, за которой скрывались тетеньки с подносами. Напрашивался логический вывод, что там кухня. На этой двери и впрямь не было замочной скважины, только простая круглая ручка.

– Идем наверх?

Я кивнула.

Нарочито медленно мы стали взбираться по ступеням, надеясь хоть кого-нибудь встретить, но нам не повезло – ни на одну личность не натолкнулись.

От зверского чувства голода мы мучались часов до одиннадцати.

– Я готова уже сырые грибы жрать, – стонала Тая. – Давай вино допьем?

– На голодный желудок нас мгновенно развезет, а нам не следует расслабляться в таком месте.

– Но что же делать? – Тая заломила руки, будто играла в пьесе Шекспира. – Я невыносимо хочу есть!

Да, богатые кислородом прогулки по лесу, разожгли в нас первобытный жор…

– Могу съесть манную кашу с чужой грязной тарелки! Честное слово могу!

Дело принимало серьезный оборот.

– Снимай штаны.

– Чего?

– Снимай, говорю, свои музыкальные штаны и пойдем на кухню, наверняка там что-нибудь съедобное осталось.

– Я тебя люблю, Сенчурия!

Тайка поспешно стянула штаны, оставшись в колготках и ботинках, с торчащими из них полосатыми носками. Свитер аккурат прикрывал ее объемную попу, так что выглядела подруга вполне пристойно.