– Ага. Каков Юрок оказался, да? А ты всё: «врач не может быть сектантом», еще как может. Кстати, а чего это они нашим здоровьем интересовались?

– Без малейшего понятия, может, собираются в плуг запрягать вместо лошадей и поля-огороды возделывать?

– Скорее всего, в общине все работают, обслуживают сами себя, поэтому им ни к чему всякие хлюпики о которых придется заботиться.

– Тоже может быть.

– Кстати, интересно, а мобильник берет в этой глухомани?

Тая извлекла аппаратик из пакета и включила.

– Ну? Что?

– Неа, сеть не обнаруживает.

– Это плохо. Это скверно.

Дорога вилась сквозь лесную чащобу, никто не встретился нам, ни плохой, ни хороший. Вскоре показались незнакомые домишки, мы вырулили к какому-то населенному пункту и очень этому обрадовались. А через сотню метров появилось знакомое строение – продуктовый магазинчик, похожий на большой деревянный ящик.

– Ура, – сказала Тая, – мы на нашей территории, а и вправду близко.

Не успели мы ступить на обетованную землю нашего дачного поселка, как не пойми откуда к нам бросилась «тетка с граблями», будто из-под земли выросла, честное слово.

– Ой, девочки! – завопила она так, что аж в ушах зазвенело. – Нашлись! Нашлись! А мы-то уж хотели вас искать идти! Точно думаем, заблудились!

– Да, пришлось немного поплутать, – нехотя ответила Тая, всем своим видом показывая, как сильно мы торопимся домой, – но к счастью, мы вышли к религиозной общине, там и переночевали. Извините, мы устали, до свидания.

– До свидания, – эхом прозвучало нам вслед.

Дома, наконец-то переоделись в тряпки полегче, натаскали воды, нагрели и решили устроить джакузи в старом корыте. Худо-бедно, совершили омовение, даже головы кое-как помыли. Чувствуя себя зановорожденными, перекусили и решили немного пописать книгу о Боге, дабы не выпадать из образа. Тая торжественно уселась за машинку, вставила чистый лист и приготовилась записывать за мной. Я встала у окна в позе памятника Пушкину и глубоко задумалась.

– Ну?

– Сейчас. Значит так… пиши. Когда над землею разгорается рассвет во всем многообразии розовых красок…

Тайка усердно заколотила по клавишам. Если я когда-нибудь осуществлю свою мечту написать книгу, возьму ее секретарем, вон как ловко получается.

– …когда птички открывают свои глазки навстречу живительному солнечному теплу и свету, – глядя в окно, я увидела, что к нашему дому направляется какая-то худосочная мадам, – в это время особенно живо ощущается божественное присутствие в каждой травинке, в каждом листочке…

– Я сейчас заплачу, – басом произнесла Тая. – Нельзя ли менее сопливо?

– Нельзя, – авторитетно заявила я. – Кажется, к нам идет в гости какая-то швабра. Дверь у нас открыта?

– Ага.

– Продолжаем дальше, типа мы ничего не видим и не слышим, погруженные в творческий процесс. Итак… В легком дуновении ветерка мы чувствуем дыхание Бога, в коротком пролившемся дождике мы видим божественные слезы…

– Тук, тук, тук, есть кто дома? – раздался из прихожей тоненький голосок.

– В каждом природном явлении, – увеличила я громкость и страстность голоса, – проявление божественной сути…

– А снег это что? – шепнула Тайка. – Божественная перхоть?

И затряслась от смеха, мерзавка.

– Стоит только посмотреть на первые звезды, – сдавленно завывала я, борясь со смеховыми позывами, – умытые дождями…

В комнату к нам прокралась худосочная гостья и на цыпочках, прикладывая палец к губам, мол, я не буду вам мешать, примостилась на краю топчана.