Она была уверена, что мальчика приведет отец, и очень удивилась, увидев перед собой неказистую женщину средних лет.
— Мадам Сент-Ив? — обратилась она к ней.
— Вот уж нет, — обиделся Лазарь.
— Я няня, меня зовут Николь.
— Очень приятно. А меня — Луиза. Проходите, пожалуйста.
— Красивое имя, — одобрил Лазарь.
Он усвоил от папы привычку говорить людям приятное, если представляется случай.
Для мадам Рошто комплимент Лазаря был большой неожиданностью — она уже поместила мальчугана в разряд угрюмых пожирателей чужих булочек с шоколадом.
— Поль у себя в комнате, — сказала она и закричала, глядя наверх: — Поль! Поль!
— Сейчас! Я какаю, — немедленно последовал ответ.
Смущенно улыбнувшись, Луиза Рошто пригласила гостей в гостиную — просторную комнату, залитую золотым зимним солнцем.
— У вас все так и светится, — похвалил дом Луизы маленький Лазарь.
А у хозяйки перехватило горло. Да, она так и хотела: дом, полный тепла, света, красок, чтобы жить в нем дружной семьей… Но теперь она вынуждена с ним расстаться.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Поль обрушился с лестницы и кинулся обнимать друга; Луиза никогда не видела, чтобы сын так бурно радовался. Мальчуганы исчезли, будто их ветром унесло.
Вторая половина дня в среду у Луизы была свободной, и она предложила Николь выпить чашечку кофе, надеясь побольше разузнать о семействе Сент-Ив. Няня не заставила себя просить и с большим удовольствием рассказала все, что знала о Спасителе. Жена у месье Сент-Ива, «белая, белее некуда», погибла в автокатастрофе, и он через несколько месяцев уехал со своего острова.
— Он спросил, не соглашусь ли я приглядывать за его сынком, а я против черномазых ничего не имею, вот и согласилась, — прибавила она, убеждая себя и Луизу в своих добрых чувствах. — Не знаю, как вы относитесь, когда черные с белыми мешаются, но, на мой взгляд, Лазарь славненький на мордашку. Когда они не слишком черные, они ничего.
Луизу покоробил откровенный расизм Николь.
— Вот только имя у мальчика никудышное, — продолжала няня.
— Какое имя?
— Да Лазарь! Как вокзал Сен-Лазар! А отца вообще Спасителем зовут. Мой муж знал одного негритоса по имени Напраз, потому как родился он в национальный праздник. Мне-то что, пусть делают что хотят. У себя дома, конечно. Но теперь их у нас в Орлеане стало что-то многовато. Мы теперь сами в своем доме не хозяева. Я не про доктора Спасителя, он платит вовремя, моется, с ним нет никаких неприятностей. И среди черномазых бывают приличные люди.
Луиза поспешила распрощаться с няней Николь как можно скорее. Ей было противно, что она молча слушала расистские речи. Зато она одержала маленькую победу: убедила Николь не приходить за мальчиком в шесть часов, пообещав, что сама отведет его домой. Ничего особенного, десятиминутная прогулка по холодку.
Лазарь взял Луизу за руку, когда они переходили улицу. Луиза была уверена, что у чернокожих руки влажные, но нет, ладошка Лазаря была совершенно сухая. Луиза с недовольством подумала: интересно, откуда она успела набраться всяких предрассудков?
— Желтое и грустное? Что такое? — задал ей вопрос малыш, шагая рядом с ней вприпрыжку.
Луиза уже знала эту загадку — Поль ей загадывал, — но сделала недоумевающее лицо.
— Не знаешь? Выжатый лимон!
Вот они уже на улице Мюрлен у дома № 12 с красивой табличкой «Сент-Ив, клинический психолог». Луиза потянулась к дверному молотку в виде руки, сжатой в кулак, но Лазарь дернул ее за пальто. |