- Зейн!

- Оливер пытался привлечь его внимание.

 Он отвёл взгляд от Портии.

 - А?

 - Я вернусь за полчаса до восхода. Хватит времени, чтобы вернуться домой, или мне пригнать фургон?

 Для начала, это слишком много времени, чтобы провести его с разгуливающим грехом по имени Портия. Зейн прочистил горло.

 - Времени будет предостаточно.

 Зейн едва ли заметил, как Оливер ушел, а когда снова обратил взгляд на объект, то заметил, что Портия все ещё стояла и сжимала дверцу холодильника, словно от нее зависала жизнь, а костяшки пальцев побелили, как будто она держалась за поручни на американских горках.

 - Я думала, Оливер мой телохранитель.

 Зейна передёрнуло, словно он пытался стряхнуть чары ее мелодичного голоса, которые проникли до самой глубины души.

 - Даже телохранитель должен спать, а твой отец за сон не платит.

 Она серьезно думала, что они помогут ей пойти против желаний ее отца?

 - Со мной ничего не может случиться пока я дома. Так что ты можешь избавить себя от лишних проблем и свалить.

 Она хлопнула дверцей холодильника, намекая, как сильно презирала Зейна.

 - Хорошая попытка, крошка, но я остаюсь.

 Черт, как он только что ее назвал? Крошка? С ума сошел? Он не из тех, кто швырялся ласковыми прозвищами, словно бусами на Марди-Гра в Новом Орлеане.

 Упершись руками на кухонный островок, Портия подняла красные глаза.

 - Моё имя Портия. Не стесняйся использовать его, а если назовешь еще как-то, то я тебя уволю.

- А затем она развернулась и, быстро стуча, как и ее сердце, каблуками, подошла к двери.

- А теперь я поднимусь наверх, чтобы побыть в одиночестве.

 - Как пожелаешь, - проворчал Зейн, не сводя глаз с ее покачивающейся задницы, которая так и манила.

 Отлично, ему потребовалось меньше тридцати секунд, чтобы заставить ее возненавидеть его. Даже для него это рекорд. К несчастью, Зейн ощутил укол сожаления, хотя обычно ему плевать, кто его ненавидел. На этот раз его подсознание выполнило за него всю работу, оттолкнув Портию и её нелепую нежность так, чтобы она больше никогда не посмотрела на него, как это делала первые десять секунд. В ее глазах было желание, а это последнее что ему было нужно, чтобы выжить на задании.

 Достаточно паршиво находиться с Портией в одном доме и защищать ее от самой себя. А кто защитит ее от него? Единственное, что стоит между Зейном и желанием побежать к ней и бросить на ближайшую горизонтальную поверхность, а потом по самые яйца войти в нее - верность к Службе Личной Охраны и скрытая угроза, озвученная Самсоном. Если он провалит задание, то его выгонят. И он снова останется без семьи.

 Устроившись в гостиной на мягком диване, Зейн пытался найти причины, почему не должен сейчас подняться в комнату Портии и заполучить её. Он нашел несколько причин: девушка нестабильна. По словам отца, она неконтролируемая и почти на грани нервного срыва. Скорбь по матери сделала ее эмоционально неуравновешенной. Не удивительно, что сначала она смотрела на него так, словно хотела съесть, а затем оскорбила. Возможно, его симпатию спровоцировало что-то. Всё, что он знал, так это то, что мама называла ее - крошкой. Он никоим образом не должен связываться с неустойчивой женщиной, которая может всадить ему кол, если вдруг будет не в настроении. Ему не нужно подобное дерьмо. Он здесь, чтобы выполнять работу: присмотреть за ней и убедиться, что она сама себе не навредит.